Это раньше детский праздник подразумевал торт, "цыплят" из яиц и новенький набор карандашей в подарок имениннику и каждому маленькому гостю. Теперь день рождения ребенка в Кыргызстане — целое событие.
Корреспондент Sputnik Асель Минбаева побеседовала с ведущей и актрисой детского шоу Илоной Лесаковой.
— Уверена, что я не первая, кто вам такое скажет. У нас перебирать бумажки в душном офисе за 5 тысяч сомов в месяц — это работа, а веселить детишек в костюме клоуна — так, баловство.
— Я в такой ситуации отвечаю: давай сейчас дам тебе микрофон, и, если ты удержишь возле себя детей в течение десяти минут, отдам весь гонорар за сегодня. Если нет — ты закрываешь рот.
— Можно ли в вашей профессии зарабатывать так, чтобы ни в чем не нуждаться?
— Можно! Я сейчас еще немного фрилансю в соцсетях, но работу с девяти до шести часов не ищу. Денег хватает — мероприятия нынче дорого обходятся. Жить можно, и даже хорошо.
— У нас доктора по большей части зарабатывают копейки, учителя тоже… Да почти вся страна зарабатывает копейки! Почему вам так хорошо?
Если проходит тушоо-той, значит, будет много артистов и не меньше 200 гостей. Будет дорогая фотозона — минимум тысяч на тридцать. В нашей стране люди всегда будут показывать друг другу, какие они крутые. Менталитет такой — надо выпендриться.
— Слушайте, я вот в детстве хотела быть, как та Снегурочка, и раздавать чупа-чупсы. С возрастом это желание прошло. А вы, видимо, не переболели?
— Не совсем так. Мне нравилось быть на сцене. Когда училась в школе, ходила в театральный кружок, а не на КВН, хотя наша команда была очень сильной. Некоторые из этих ребят сейчас играют в "Азии MIX".
— Кто?
— Допустим, Ростислав Ященко. Мы учились в разных классах, но часто пересекались. Я пела, танцевала, играла в спектаклях… А в университете случайно попала в команду аниматоров, которую набирали для работы в очень популярном и дорогом иссык-кульском отеле.
— У вас была какая-то подготовка или просто так "до людей" допустили?
— Да, подготовка началась в апреле, а работать мы стали в июне. Собирались трижды в неделю, нам давали минимальные уроки хореографии и сценического мастерства. Рассказывали, как себя вести, ведь мы являлись лицом компании. Я многого не могу себе позволить, например, напиться шампанского в кафе. Есть только одно заведение, где я могу немного пригубить…
Город маленький, а мы работаем около пяти лет. Клиенты — бывшие и нынешние — повсюду. Много раз было такое: приходишь в кофейню, и один из посетителей показывает фотографию в телефоне со словами: "А помните, как вы у нас месяц назад…". Словом, любая ошибка сразу ударит по репутации.
— Помните свое первое выступление перед детьми?
— Там, в иссык-кульском отеле, были две команды: детская и взрослая. Я работала со взрослыми и старалась близко не подпускать к себе детей. Но к концу сезона некоторые работники "сдулись" и разъехались и оставшимся пришлось работать в обеих командах. Отдыхающие платили за анимацию, оплата была почасовая. Нам надо было собрать детей и не просто удержать их в комнате, а сделать так, чтобы они вышли оттуда счастливыми, пока взрослые отдыхают на пляже.
— Мой самый большой профессиональный страх — назначить эксклюзивное интервью с президентом и проспать его. А у вас как?
— Мне страшно, что какой-нибудь ребенок покалечится. Когда вижу, что кто-то просто спотыкается и падает… Я боюсь даже не за ребенка (все дети спотыкаются), а за реакцию родителей.
У нас был случай, когда одна девочка споткнулась и разбила коленку. Она даже толком не плакала, но к нам выбежала ее мама — волосы дыбом: "Ах вы, такие-сякие, не следите за детьми!". Просто некоторые родители не понимают разницы между нянькой и детским аниматором. Я за одним своим сыном не могу уследить — он тоже падает и разбивает коленки, что уж говорить о 25 ребятишках?
— Дети ведь тоже разные, есть и совсем неуправляемые. Как вы обращаетесь с теми, кто стоит и просто орет или вообще ведет себя неадекватно?
Буквально сейчас я приехала с выступления в детсаду, там большинство детей были вообще неуправляемыми. Такой возраст. Всем интересно подергать нас за костюмы, а они недешевые. Хотелось взять каждого дергателя за ухо и сказать: "Друг мой, отойди, а то я тебе сейчас по заднице надаю!".
— Сколько стоят костюмы?
— Мы их не здесь шьем, заказываем в России. Минимальная стоимость — 8 тысяч сомов, максимальная — 25 тысяч. Они шьются специально для нас, у мастеров в нескольких городах есть наши мерки.
— Вы также устраиваете шоу для детей, которые оказались в больницах. Как возникла такая идея?
— Да особо никак… Со мной работают обычные люди, которые видели всякое. Мы не мажоры, не дети богатых родителей. Когда нам звонит директор и говорит, что попросили приехать, поздравить… Да без проблем, мы с удовольствием приедем!
Это же плюсик к карме. Да я не понаслышке знаю, что такое при тяжелой болезни хотя бы на 40 минут окунуться в праздник. Всегда готовлюсь к таким выступлениям морально. Для меня, как для человека, который лежал в онкологии, это очень тяжело.
— А чем вы болели?
— В 2002 году, когда мне было двенадцать лет, у меня на правом виске обнаружили лимфосаркому. Это воспаление лимфоузла с образованием раковых клеток. Благо у моей семьи тогда была возможность собрать неимоверные по тем временам деньги — 4 тысячи долларов. Меня еще и прооперировал сам министр здравоохранения.
Я лечилась, проходила химиотерапию… Сейчас, когда попадаю в отделение онкологии, где 14 лет назад испытала столько всего, меня прямо разрывает. Хочется кричать на людей, которые покупают себе на государственные деньги кресла, чтобы было удобнее сидеть… А обычные люди — такие, как я, как ты, — собирают деньги на линейный ускоритель, чтобы дети со смертельной болезнью получили шанс на жизнь.
Малыши лежат в больнице месяцами. У меня была возможность приезжать туда и уезжать после химиотерапии, моя мама могла это сделать. А есть дети, у которых только растерянные и перепуганные бабушки и дедушки.
— Разве эти ребятишки находят силы, чтобы веселиться?
Мы тоже подходили к детям, брали их на руки. Хотя в обычной программе нам запрещено это делать.
— Почему?
— Здоровые дети часто обнаглевшие. Они хватаются руками за костюмы, пинаются. Одежду потом приходится сдавать в химчистку, что очень муторно. А детки из детдома… Они обнимают тебя, и им просто хорошо оттого, что к ним приехал кто-то яркий. Они же целыми днями видят только свои коляски, кровати, медсестер — и больше ничего!
Ты заходишь в костюме, они уже улыбаются. Те, кто может, подходят к нам, лезут целоваться, обниматься. А когда их любимый персонаж говорит: "Давай поиграем!" — это вообще восторг.
— Тебе в такие моменты не хочется плакать? Это же морально тяжело, а надо улыбаться…
— Хочется, но я держу себя в руках. Жалость убивает. Этим детям хватает слез в жизни, им не хватает смеха.
Один раз, когда мы были в реабилитационном центре, дети на прощание кричали нам: "Спасибо! Чон рахмат!". При этом я знала, что половина из них не доживет до Нового года, когда мы приедем снова. Меня звали за стол, а я не могла… Понимала, что больным детям нельзя видеть, что их любимый персонаж плачет, но в горле стоял ком.
Я всегда беру в такие места сына, чтобы он видел, что есть "другие" люди. При нем я тем более никогда не заплачу.
— Был ли такой ребенок, который запомнился больше всех?
— Девочка-подросток из реабилитационного центра "Оберег". Внешне очень красивая, здоровая. Сначала я даже подумала, что это кто-то из волонтеров… Но у нее отклонения в развитии, ей трудно двигаться. Я смотрела на нее и думала: почему люди, которые не сделали в жизни ничего плохого, так сильно болеют?
— А было какое-нибудь ЧП?
— Кто заказывает ваши услуги?
— Один из наших любимых клиентов — президент Казахстана. Мы работали у его внуков на Иссык-Куле в прошлом году.
— Ого! А почему бы своих, казахских аниматоров не позвать?
— Они в четыре раза дороже.
— Думаю, Нурсултан Абишевич может себе это позволить.
— Может, но не было смысла везти аниматоров из Казахстана.
— Вы его самого видели?
— Его там не было.
— И какие они — внуки главы государства?
— Для нас не принципиально, с кем работать, — с внуками Назабаева или тети Маши из пятого подъезда…
— Мне кажется, детям из обеспеченных семей ваши развлечения не очень интересны. Они пресыщены, избалованы…
— Нет. Внуки Назарбаева очень вежливые, приятные в общении. А месяц назад мы работали у детей одного очень богатого бизнесмена, хозяина крупных отелей и торговых центров в Бишкеке. Я удивилась, что его жена — приятная женщина, а сам он — очень простой мужик, хотя у него нереальные доходы. И дети у них очень воспитанные.
На моей практике как раз-таки дети простых родителей часто считают себя мегазвездами: "Эй, вы, клоуны, веселите нас!". А вот дети обеспеченных родителей не относятся к нам, как к челяди.
— Что вам меньше всего нравится в своей работе?
— Отсутствие отпуска. Я не могу съездить отдохнуть на Иссык-Куль, у меня ненормированный рабочий день. Даже день рождения встречаю на работе: так получилось, что родилась 1 сентября, а в этот день надо ездить в садики и поздравлять детей.
При этом всегда возникают казусы с текстом, который дети не понимают. Тут самое сложное — не рассмеяться. Ну как можно спокойно сказать детям: "Давайте дунем вместе!"? А ты уже четыре дня подряд эту фразу произносишь, и вся команда пытается не заржать в голос… Или другая реплика: "Не дуйте на меня, мне жарко, мне жарко!".
Иногда язык заплетается, и ты выдаешь несуществующее слово. Тут главное — сделать вид, что так и надо, ты же детский персонаж.
