Проект предполагает интервью с известными людьми во время боксерского поединка. Вызывая собеседника на бой, мы ожидаем, что после у него не будет психологических барьеров. Мы осознаем, что вызов примет далеко не каждый, но если человек согласится, это уже что-то о нем говорит. Чтобы бойцы могли беседовать (каппа во рту мешает изъясняться свободно), разрешены только удары по корпусу.
Первого гостя даже нет смысла представлять, но для тех, кто не в курсе, отметим: Орзубек Назаров — семикратный чемпион мира по боксу среди профессионалов по версии WBA (Всемирная боксерская ассоциация). За профессиональную карьеру провел 27 боев, выиграл 26, из них 20 — нокаутом. В 1994-м нокаутировал американца Джо Гамаче, став звездой мирового бокса. Через четыре года во время поединка Назаров ослеп на левый глаз. Благодаря операции зрение удалось частично восстановить, но продолжать карьеру он уже не смог.
— Этот проект предполагает высокоинтеллектуальную беседу. Как любит говорить мой тренер Влад Визильтер: "Бокс — это не шахматы, здесь думать надо". Если бы у вас была возможность оказаться на моем месте и приглашать гостей, чтобы поговорить с ними во время поединка, кого бы вы позвали?
— Самое страшное, что в Кыргызстане нет такого политика, которого можно было бы вызвать на бой (даже на интеллектуальный), с которым можно было бы на кулаках, в процессе спора, конструктивной жесткой беседы найти компромисс, который нашел бы выход из того места, в котором наша страна сейчас находится. Может быть, кто-то и есть, но это люди уже старой формации. Молодых не вижу.
— А президент?
— Что о нем говорить, если он только начал...
— Когда-то вы были депутатом ЖК. Вы не в том возрасте, чтобы "вешать перчатки". Почему сами не пойдете в политику?
— Кыргызстан вырастет, когда каждый человек на своем месте будет делать то, что умеет. Воспитывать детей, поднимать дух молодежи, говорить о здоровье — я это умею. За мной тянется молодежь. Я буду работать каждый божий день. Политика — это профессиональная деятельность. У нас есть некоторые профессиональные политики, но они испорчены. Может, после этой передачи за мной гоняться начнут, но так и есть. Некоторым политикам есть что терять, а это страшно.
— Вы пережили покушение, завоевали чемпионские титулы, получили высокие звания. Что было самым сложным?
— Остаться человеком. В этом году мне будет 55 лет. Я хожу с гордо с поднятой головой. Мне вслед не говорят: "А вот бывший депутат, он нас кинул". Девяностые годы были страшными... Лидеры мирового уровня — даже те не говорили мне вслед плохого. Вот это достижение.
— Вам важно, что скажут люди?
— Нет. Мне важно, что буду чувствовать я. "Эл эмне дейт" для меня не важно. У меня есть свое мнение насчет себя.
— Сколько боев профессиональных и любительских вы провели?
— Профессиональных — 27, любительских — 165.
— А вне ринга столько же?
— Наверное, меньше. Там больше нокаутов было. Драка с боксером — это избиение, а не драка.
— Как вы пришли заниматься боксом?
— Маленький мальчик, который весил в шестом классе 28 килограммов, но задора хватало на любого десятиклассника... Папа работал. "Дерется — молодец! Не ноет — молодец!" А мама устала пришивать пуговицы к рубашке, поэтому привела меня на бокс.
— У вас невероятная психологическая устойчивость. Разозлить вас, наверное, очень трудно?
— Очень легко! Но я ударил, ушел, забыл.
— Что было с вами после того, как вы узнали, что дочь попала в страшное ДТП?
Потом пошла рутинная работа. И жена у меня оказалась таким бойцом! Все она спасла. Ни на секунду мы не подумали, что потеряем дочь. Мы посмотрели, сколько людей в реанимации, вроде все еще нормальные, но уже смирились с тем, что потеряют близких. А мы не мирились.
— Выяснилось, что в ДТП замешана милиция. Мне сложно понять человека, который настолько…
— Пошел против системы?
— Да. У вас же столько рычагов! Вы же чемпион мира по боксу, вы могли…
— Что? Поломать их?
— Ну, да.
— Были мысли. Мои друзья спрятали их от меня, я не знал, кто они такие. Я друзьям благодарен, а то сидел бы в тюрьме. Кричал во всеуслышание, что найду их, битой поломаю руки и ноги, и они будут лежать рядом с моей дочерью. Спасибо ребятам — они спасли. И работники прокуратуры, и МВД... Но шугал я их до последнего, до самого Верховного суда.
— Потом вы увиделись с ними в суде?
— Конечно. Один извинился.
— Можете описать эту сцену? Посмотрел вам в глаза и протянул руку?
— Он подошел только тогда, когда я отдал все видео с камер, начиная с Белинки — Токтогула и заканчивая Киевской. Там видно было, что второй милиционер на Киевской садится в такси. Я мог это убрать, потому что запись была только у меня, но я отдал и сказал: "Посмотрите до конца". Его адвокат был на седьмом небе от счастья, потом на это опирался: "Орзубек сам видео отдал. Моего подопечного там не было".
Он ко мне в здании суда подошел: "Можно, байке? Кечирип коюнуз (простите. — Ред.)! Мы не знали... вы человечны. Я же был не виноват!". Я мог его посадить. Спросил у него, почему он покрывал второго. А если бы дочки не стало?! А не стало двух пацанов!.. После суда второго закрыли.
Sputnik, спасибо вам большое! Нурис, Алимджан... Нурис на всех судах со мной был.
— Пожалуйста! В Советском Союзе чтили своеобразный кодекс чести: люди дрались один на один, если парень шел с девушкой, его чаще всего не трогали...
— Штакетником не били, лом за пазухой не носили, газовый пистолет из кармана не вытаскивали. И главное — заявление не писали. Ты об этом?
— Да. В 2000-х началось другое время. Как думаете, почему?
— То, что мы с тобой сейчас делаем, так мало людей делают. Внешняя информация засорила мозги нашим детям. Спроси у детей, кто выиграл Великую Отечественную войну. Американцы — всякие Джонни Деппы и Шварценеггеры, а не русский Ваня и не наш батыр-кыргыз.
— Но раньше ведь тоже были жестокие нравы. Вот в 1990-х в вас стреляли. Всегда люди из большого спорта подвергаются давлению криминального мира.
Но мне карта легла так, что я уехал. С 1989-го по 1998 год я был не здесь. Лишь приезжал и видел разруху. У меня в кармане лежали баксы. Я был как в том фильме: "У меня есть целых 20 центов, и на них я кормлю всех". У меня было 100 долларов, и я кормил всех! Было не жалко. Доллар стоил 5-6 сомов, а зарплата составляла 40 сомов... Остальные ребята выживали. Как можно было прожить, когда у людей кончились все заначки? Они на 40-50 сомов выживали. Сильные забирали у слабых, это волчий закон. Я здесь боюсь кого-либо осуждать. Очень боюсь.
— Назовите свое качество, которым гордитесь, и то, за которое вам стыдно.
— Я себя люблю, у меня нет плохих качеств (смеется). Я порядочный — это, наверное, самое важное. Это факт. А качество, которое не нравится... Я очень доверчивый.
— Ваша храбрость бесшабашная?
— Да, я вот в начале спарринга указал на это. Сейчас наговорю, потом не знаю, что будет. Мое слабое место. Моя храбрость — моя глупость.
— То есть вы всегда на самого себя рассчитываете?
— Да. А на кого еще?
— В Бога верите?
— У меня есть человек, благодаря которому я верю, — моя бабушка. Ее уже давно нет, но она меня научила верить. Перед сном читаю суру. Утром радуюсь, говорю: "Спасибо, Аллах, что я проснулся". Все как полагается.
— Вы верите, что после смерти душа не умирает?
— Этого не знаю. Никто оттуда ничего не говорил. Но что-то есть в этом. Кто-то нас ведет, за кем-то мы ходим...
Самый дурной вид спорта — бокс. Подерутся и обнимаются. Один другого ударил, тот упал, встает и благодарит. Первый ударил и тоже благодарит. Но это самый великий спорт.
— Мне удалось хоть немного вас достать?
А за рингом можно много чего говорить. Когда я был депутатом, мы в ЖК цеплялись и по делу, и не по делу. Я доказывал, что боксеры — грамотные и логически мыслящие люди. Объяснял коллегам: пока вы говорите, я уже знаю, что вы будете делать дальше. Так пойдемте на ринг — любой из вас. Мы побоксируем один раунд, три минуты. Ребят, может, я пару раз ударю...
— И как реагировали?
— Плохо. Никто не вышел. Я одному предложил, потом остальные избегали разговора со мной. Хотя созыв у нас был шикарным. Нашлась пара дебилов, но в семье не без урода. Хотя ребята они интересные, неплохими в дальнейшем стали.
— Вы кого-нибудь вызывали на ринг, чтобы наказать физически?
— Не наказать, а показать, что такое бокс. Многие же думают, что бокс — это когда вышли два дурака и дерутся. Нет, бокс — это искусство. Англичане называют его джентльменским видом спорта. Стоят два джентльмена, и друг другу жестами указывают на слабые места. В затылок, ниже пояса, за спину не бьют. Эти правила 100 лет неизменны. Поэтому на ринге человека надо учить, а не наказывать.
— Вы, как истинный боксер, не очень любите MMA, UFC?
— Это не вид спорта. Мне не нравится, что туда идут пацаны, которым по 18 лет. Единственное, чего нельзя, — выкалывать глаза и бить в пах. Все остальное можно. Это же страшно! Страшно, что с ними будет. Посмотрите сейчас на ребят, которые в 2000-х годах выходили с огромными шишками на шее, с синими затылками...
— Но ведь бокс — жесточайший вида спорта. Два человека бьют друг друга 12 раундов!
— А гимнастика лучше? А хоккей? А велоспорт? Бокс не находится даже в десятке самых травмоопасных видов спорта. Почему кажется, что он травмоопасный? Видно рассечение бровей, кровь из носа, синяк, разбитую губу... Ну, челюсть сломана, но этого не видно. Идет по улице обычный человек, падает, ударяется головой — сотрясение мозга. Боксер пока будет падать, сгруппируется.
— Сейчас все превращается в шоу — боксеры выходят на бой с чемпионами UFC ради денег. Скоро спорт совсем перестанет существовать как джентльменский, а станет развлечением, способом заработка. Возможно, мы в реальности получим сюжет фильма с Арнольдом Шварценеггером "Бегущий человек", где смертники бились насмерть.
— Бои без правил были даже в советское время. В подворотне ребята деньги ставили, на мороженое дрались, на интерес. Но это же все упрощенное, не было такого финансового интереса, как сейчас. Как и казино — сколько мы их закрываем, а они существуют. Потому что азарт. Бокс — это азарт. Драка — это азарт. И боксеры даже в то время говорили: "Ой, какие гонорары у Майка Тайсона и Роя Джонса!". Но боксер зарабатывает всего процентов пять от общей суммы.
Спорт все равно останется. Останется честь, желание побеждать, азарт выиграть по-настоящему. Почему Тайсон недавно боксировал с Роем Джонсом? Деньги у них есть, себя проверить ребята хотели. Вот мы сейчас с тобой 10 раундов боксировали — знаешь, какой кайф! Мне 55 лет, а я почти час спарринговал. Во мне этот азарт остался.
— Для меня великая честь просто стоять с вами на одном ринге.
— Спасибо! Большой спорт будет всегда. Будут люди, готовые вкладываться, чтобы увидеть настоящий спорт.
— В фильме "Троя", где Брэд Питт играет Ахиллеса, он говорит: "Наши имена останутся в вечности, если мы завоюем, погибнув в бою". Вы тоже воин, практически тот самый Ахиллес, который выходил на битву в том числе ради славы. Что вам давала эта слава?
— Если сейчас скажешь: "Я патриот своей страны", люди заявят: "Ой, пафосом понесло". Нет, для меня это не пафос. Когда я стал победителем первенства СССР в 16 лет, стал мастером спорта, в десятом классе мою медаль все на зуб пробовали — золотая она или нет. Это слава была. Слава! Мне это нравилось. Но и деньги были, и это тоже нравилось.
Сегодня Кыргызстан представляет Айсулуу Тыныбекова. Я думаю, она одна из немногих, кто трудится не ради денег. Для нее важен кураж. Она с таким кайфом поет наш гимн! Это и есть спорт, это и есть слава. Когда ты радуешься, что идешь, и с тобой здороваются.
— Какими были бы первые пять ваших указов, стань вы президентом?
— Первый указ Садыра Нургожоевича касался духовно-культурного развития молодежи. Очень хороший указ. Сегодня в первую очередь в молодежи надо воспитывать чувство правильного патриотизма. Сейчас у нашего народа нет идеологии. Я с большим уважением отношусь к Манасу Великодушному, очень много читал о нем. Но многие превратили это в пафос. Я извиняюсь перед всем народом и не хочу никого обидеть, просто мне так кажется. А идеологии нет, нет целей, к которым стремилась бы молодежь. Сегодня идеология стать чиновником и воровать деньги, что ли?
— Отрастить живот и показывать "корочку".
— Да. Спросите у детей — они этого хотят! А идеология — это поднимать наш флаг. Этим ты будешь зарабатывать деньги, а страна будет прославляться. У нас в Азии младший должен слушаться старшего. Сегодня где младший слушает старшего? Где старший с уважением относится к младшему? Нет такого. Младший своей жизнью живет, а старший — своей. Это барьер. Идеологию надо прививать сверху вниз, вот самое важное.
Правильно делают, что сажают экономических преступников. Если пять лет все наши чиновники не будут воровать, мы станем одной из самых динамично развивающихся стран. Просто пять лет не воровать... Господа, не воруйте!
— Люди, которые воруют, говорят: "Я столько работал, 15-20 лет почти бесплатно вкалывал ради страны, а теперь должен заботиться о своей семье".
— Хорошо. О семье, но не о трех поколениях же. Алчность всех губит. Это то, на чем человек не может остановиться. Неутолимый голод.
— Я просто перескажу высказывание одного человека: "Если бы я стал президентом, создал бы армию из 50 убийц, головорезов, которые выполняли бы черную работу. Вот я знаю, что какой-то человек — коррупционер, и даю задание ликвидировать его. Никакого суда, никакого линчевания. Нет человека — нет проблемы. Об этом постепенно узнают все коррупционеры, и всё — нет коррупции".
— Нет. Человек должен быть уверен в себе, но не самоуверен. Когда в 2010 году была революция, говорили, что всех не перестреляешь. Каждый коррупционер ворует и думает: "Ничего, их ловят, а меня не поймают. Их застрелят, а меня нет". Из-за таких методов мы скатимся в анархию.
Есть российский сериал "Меч". Там создавалась группа — ее участники убивали воров, коррупционеров, продажных ментов. Чем все закончилось? Они перешагнули грань. Ошиблись и убили не того, кого надо. Где гарантии? Кто будет направлять? Это невозможно отследить. Поначалу, может, будет легко, а дальше — больше: начнут устранять тех, кого не надо. Это не выход.
— Тогда, может, государству следует развивать государственно-частное партнерство и отойти в сторону? Отдать Минздрав и Минобразования в частные руки, например? А самому просто контролировать порядок через правоохранительные и надзорные органы...
— Я не буду продолжать эту тему. Система работает не первый год. Говорить, как ее улучшить, не хочу. Я не политолог и не экономист. Я знаю, что надо делать в спорте. А что делать в государстве? Я не претендую на роль президента или премьер-министра.
— Хорошо. Если человек хочет уехать из Кыргызстана, что вы ему посоветуете?
— Ребята, собравшиеся уехать из Кыргызстана, вы понятия не имеете, что такое тоска по родине! Я 10 лет работал за границей, но зарабатывал очень хорошие деньги. Я знал, что раз в год могу приехать домой — в отпуск, и у меня есть любимая работа. А куда вы собрались? Я помог одним парням уехать на заработки в Россию. Говорю им: "Куда вы? Здесь и там цены примерно одинаковые". Они мне: "Мы там стабильно зарабатываем круглый год. Закончилась одна стройка, началась другая, закончилась вторая, началась третья, а здесь мы закончили одну и два месяца просиживаем". Одни и те же деньги получают, только там постоянно... Поэтому, ребята, если поехали туда, учите русский язык. Учите тамошние законы. Не бросайтесь в омут с головой. И старайтесь ехать через друзей.
— Вы не будете даже пытаться удержать их?
— Нет. Это невозможно.
— Вам не обидно, что светлые умы покидают страну?
— Светлые умы возвращаются сюда, закончив университеты — американские, британские, турецкие, но они никому здесь не нужны. Вот за что мне обидно!
— А почему они не нужны?
— Не спрашивайте меня. Я был депутатом 12 лет назад. Все сильно изменилось. Сегодня молодежь, если учится за рубежом, там и работает. Эти люди уже знают вкус других денег. Опять же — возвращается сюда наш умный, грамотный, со знанием языков молодой человек и садится на зарплату 12 тысяч сомов. А у него гормоны играют, весна пришла, девчонки в коротких юбках, надо свою девчонку отвести на дискотеку. На какие деньги? Вот он мается и начинает в коррупцию играть. Либо едет в ту же Турцию и там работает по профессии, либо работает здесь официантом... Это вопрос не ко мне, а к государству. Надо в каждой отрасли думать прежде всего о людях, о зарплатах.
— Недавно 19-летний таксист заявил мне, что хочет изменить страну. Он сказал: "Кто, если не мы?". Он был волонтером, был дружинником в октябре 2020-го. Оказывается, есть люди, которые думают о народе, не жалеют себя, потому что "больше некому". С вашим опытом многое возможно. Вы были политиком, имеете влияние и уважение. Почему бы вам не вернуться в политику и не взять все в свои руки?
— Я снова скажу, что каждый должен заниматься своим делом. Если человек решил стать политиком, он должен потихоньку учиться, набираться опыта. У нас сегодня политика — это состояние души, наверное. Последние 10 лет в парламенте что происходит? Очередной созыв — другие люди, новый созыв — снова другие люди. Так это же не политики!
Я профессионал своего дела. Я очень хорошо знаю бокс, спорт, знаю, как разговаривать с тренерами, как продвигать пацанов по профессиональной линии. И делаю это. Я знаю, как найти деньги для детей, чтобы показать им Москву, Хабаровск, Сахалин, Питер...
— Это круто!
— Так зачем мне идти в политику? У меня и денег-то таких нет... Пусть люди подумают, когда их покупают на выборах. Взял тысячу сомов — подумай, для чего ты их взял. Представьте меня на предвыборной гонке. Я никому не дам тысячу сомов. Я буду рассказывать, убеждать. Но человек послушает, уйдет, и кто-нибудь другой даст ему деньги. А люди у нас честные: "Да, Орзубек Назаров классно говорил, но я не могу за него голосовать, я же у другого деньги взял. Это же долг. Карыз. Кайра бериш керек (надо возвращать)".
— У вас была возможность стать криминальным авторитетом и иметь гораздо большее влияние на умы...
— Прекращай. Спасибо боксу, что я не стал криминальным авторитетом. Я знаю таких людей. В 90-х говорили: "Орзубек, вы с криминальными авторитетами общаетесь". Да, общаюсь. Да, я привозил их, бои с ребятами показывал. Но у них что, на лбу написано, что они "воры в законе"? Один боксер был, другой борец... "Орзубек, покажи бой!" — и я показываю, рассказываю. Но зачем мне надо было интересоваться их миром?
— Есть мнение, что криминалитет сегодня сильно вмешивается в работу государства, управляет финансовыми, таможенными потоками. Вы могли бы, наверное, прекратить это.
— Если государство не умеет управлять, кто-то должен этим заниматься, к сожалению. Извиняюсь за прямоту, но так и есть.
В 1997 году, когда в меня стреляли в Алматы и у меня на руках умер друг, мне криминала хватило. Да, может быть, ребята из этого мира меня уважают, и я к ним отношусь хорошо, но это не мой огород.
— Значит, тогда вы все-таки влезли к ним немного?
— Конечно. Это же были 90-е годы. Покажите мне спортсмена, который в то время туда не шагнул. Не специально, не ради денег... А эта вещь потихоньку затягивает. Ну, поприсутствовал, пообщался, поздоровался, а потом сказали, что ты был на разборках, оказывается. И после ребята уже что-то делают от твоего имени, а ты об этом не знаешь. В 1997-м человек, который меня как бы привлек к этому, сам меня и остановил. Потому что умер на моих руках.
— У вас вышла книга "Снова бой", о которой я много слышал. В ней рассказывается о тех годах?
— Да. И про Алматы рассказывается, и про рэкет. Рэкет когда появился?
— В конце 1980-х примерно.
— В 1983-м я уже рэкетом занимался по сути. Хотя не знал этого. Я забирал у пацанов деньги, потому что был сильнее. Ну хотелось мне девчонку мороженым угостить... Я написал об этом в книге.
— За сроком давности! Сорок лет прошло, ничего страшного. Я могу рассказать об этом. Я был пацаном, учился в девятом классе и бил, так как был сильнее. Почему спортсмены в 1990-х процветали? Потому что они сильнее обычных людей, легче переносят боль. Вот и все. В книге об этом есть — почитайте.
— У вас есть возможность обратиться к нашим читателям, зрителям и, может быть, что-то изменить в их сознании. Что вы скажете?
— Я большой оптимист. Очень люблю жизнь. Очень люблю спорт. Очень люблю свою страну. Чего и вам всем, друзья, желаю. Я хочу, чтобы ваши желания всегда совпадали с вашими возможностями. Чтобы, как бы плохо ни было, вы знали, что есть такая прекрасная маленькая горная страна — Кыргызстан, есть любовь к этой стране. А проблемы? Вся жизнь — проблема. Жизнь тяжелая штука — от нее умирают. Жизнь короткая, но она классная. Поэтому я хочу пожелать всем кыргызстанцам оптимизма. Не падайте духом. Верьте в себя. Утром посмотрите в зеркало и порадуйтесь человеку, которого видите. Красавчик! Даже если вид чуть-чуть помятый, умойтесь холодной водой, снова посмотрите и скажите: "Вот теперь опять красавчик". Это же классно — утром хотеть жить. И вечером, ложась спать, сказать: "Спасибо, Аллах! День прошел, моя семья жива и здорова, есть крыша над головой". С радостью ложиться и с радостью вставать утром. Храни вас Аллах! Можно быть семи пядей во лбу, но надо верить в госпожу удачу. Здоровья всем!
