На деловом и инвестиционном саммите Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад заявил, что его страна готова отказаться от европейских самолетов в пользу российских, если ЕС ограничит импорт малайзийского пальмового масла, сообщает РИА Новости.
Не вполне ясно, имел ли Мохамад в виду исключительно военную авиатехнику или также гражданскую.
В настоящий момент Малайзия определяется, что придет на смену устаревшему парку российских истребителей МиГ-29. Изначально руководство страны склонялось к французским Rafale или Eurofighter Typhoon. Однако теперь идут переговоры с Россией о возможной закупке новейших МиГ-35. Фактором, заставившим малайзийцев менять позицию, является как раз пальмовое масло.
Тут стоит пояснить, с чем связаны столь бурные страсти вокруг этого продукта.
Альтернативу нашли в масле плодов пальмового дерева, которое благодаря уникальным качествам и дешевизне за какие-то 20 лет завоевало мир, причем не только в пищевой, но и в косметической, биохимической и других отраслях. Если в 1964 году в мире производили миллион тонн этого продукта, а в 1995-м — 15,2 миллиона, то в 2015-м — 62,6 миллиона. Прогноз на 2050-й — 240 миллионов тонн.
Крупнейшие производители пальмового масла, на которых суммарно приходится около 85 процентов общего объема, — Индонезия и Малайзия. Для них это по-настоящему стратегический продукт. Дело не только в том, что он обеспечивает национальным экономикам существенную долю доходов, но и в том, что его производство выступает драйвером развития отсталых и бедных сельскохозяйственных районов.
В то же время на мировом рынке сегодня трудно найти продукт с более подпорченной репутацией. В России распространены представления о вредности пальмового масла для здоровья, однако это не вполне справедливо. Специалисты достаточно единодушны: если соблюдены установленные требования по переработке, очистке и транспортировке, то никакой опасности нет.
Тут скорее актуален вопрос, насколько продукт полезен, и сказываются стереотипы "дешевле — значит хуже", поскольку пальмовое масло выступает в качестве замены более дорогих традиционных жиров. Плюс одно время недобросовестные производители вовсе не указывали его наличие в составе своих товаров, что, например, в случае с молочными продуктами принципиально.
На Западе же на первом плане иной аспект — экологический. Страны — производители пальмового масла обвиняются в безответственной вырубке лесов под пальмовые фермы, нарушении среды обитания некоторых видов животных, снижении биоразнообразия, повышении выбросов CO2 и так далее.
Малайзия прилагает очень серьезные усилия, чтобы переломить негативный имидж пальмового масла. В стране действует целый комплекс мер по охране окружающей среды, но они не убеждают Запад, и антипальмовая глобальная информационная и политическая кампания только набирает обороты.
В Европейском союзе, который вместе с Индией и Китаем входит в тройку крупнейших импортеров продукта, усиливается движение за сокращение его потребления. Одним из планируемых и уже одобренных Европарламентом шагов должен стать полный запрет на использование пальмового масла при производстве биотоплива с 2030 года.
Пикантная деталь: в качестве основной альтернативы выступает соя, главный поставщик которой на мировом рынке — США.
Ничего удивительного, что малайзийцы готовы к борьбе за позиции пальмового масла в мировой экономике. Для них, для всей Юго-Восточной Азии да и для развивающегося мира в целом это шанс на радикальное повышение качества жизни, способ улучшить питание наиболее бедного населения с нехваткой жиров и калорий в рационе. В этой ситуации западное давление закономерно воспринимается как неоколониализм, попытка не позволить вчерашним колониям вырваться из предназначенного им места внизу глобальной геополитической и экономической пирамиды.
В то же время свежее заявление Махатхира Мохамада имеет еще одно — даже более масштабное — измерение, которое касается меняющейся роли жесткой риторики в международных отношениях. Суть в том, что этот инструмент мировой политики на глазах превращается из игрового элемента в реально действующий и регулярно применяемый.
Когда в апреле 2017 года МИД Турции объявил о переговорах с Россией о поставках ЗРК С-400, большинство наблюдателей и экспертов восприняли это почти как шутку. Когда в сентябре того же года был подписан соответствующий контракт, практически никто не сомневался, что он не будет выполнен, — просто потому, что этого не может быть никогда. Все понимали, что это блеф, "Анкара давит на Вашингтон". Добьется желаемого или нет — вопрос открытый, но не было сомнений, что Москва-то точно останется с носом.
Спустя два года все эти глубоко обоснованные прогнозы вылетели в трубу.
Текущая трансформация мировой политической системы среди прочего привела к тому, что привычные по предыдущему периоду переговорные схемы перестают работать. Раньше все знали, что когда стороны "встают в позу" и начинают обмениваться угрозами, похожими на шантаж, это не более чем игровая комбинация, где каждый исполняет хорошо ему знакомую роль, но в итоге все разрешится в соответствии с давно сложившимся стратегическим раскладом сил.
История с С-400 в Турции не кажется чем-то из ряда вон выходящим на фоне торговой войны США с Китаем и абсурда Brexit. Нынешние малайзийско-европейские разборки тем более выглядят органичной частью происходящего.
Европа, для которой экологическая проблематика суперактуальна, и впрямь может частично или полностью закрыть свой рынок для пальмового масла, нанеся тем самым очень тяжелый удар по его производителям в Юго-Восточной Азии. Те же в свою очередь, отстаивая собственные интересы, вполне способны и ответить, найдя максимально болезненный способ, поскольку речь идет о куда большем, чем просто эколого-экономический спор. На кону — их судьбы как суверенных стран, а времена нынче не располагают к вассальной покладистости.
Что же касается России, то ее интерес в происходящем очевиден: МиГи, конечно, МиГами, но у нас еще и конкурент европейскому Airbus A320neo в виде среднемагистрального МС-21 на подходе.
