Саммит "Россия — Африка", завершившийся в Сочи, говорит о редком, если не об уникальном примере нашего исторического везения. Считается, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Дважды войти в одну и ту же Африку тоже нельзя, но в нашем случае Россия предпринимает вторую попытку выработки африканской стратегии в момент, когда изменился — подобно реке — не только этот континент, а вся мировая политико-экономическая карта, пишет колумнист РИА Новости Дмитрий Косырев.
В любом случае восприятие Африки как "больного человека планеты" — континента сплошных войн, эпидемий и переворотов — начало испытываться на прочность новыми и удивительными фактами: с 2000-го ВВП там рос в среднем на 5,1 процента в год. Не азиатское чудо, но уже и не несчастье. То есть оценка Африки как следующего производственного цеха планеты и будущего жадного потребителя продукции опирается уже на сегодняшние реалии.
Пик прежней активности Москвы в освоении Африки пришелся на конец 70-х — начало 80-х годов прошлого века. Тогда суть и смысл происходившего имели мало общего с сегодняшними условиями. Шло перетягивание каната между либеральным Западом и коммунистическим Востоком, экономический элемент в таковом был снижен (как минимум для Востока). Характер режимов в тех или иных столицах — прозападный или просоветский — был ключевым вопросом, а экономические выгоды от этой драки для Москвы были не столь существенны.
Сейчас, во-первых, экономика стала важнее, в том числе для нас. Африканский социализм с тех пор исчез как явление. А во-вторых, суть происходящего в Африке сводится к поразительно успешному вытеснению западников оттуда Китаем. В ключевых комментариях мировых СМИ по поводу саммита в Сочи имеются полные надежд пассажи, будет ли Россия драться с Китаем на африканских рынках. (Ответ: нет, мы работаем и будем работать там вместе, о чем есть определенные договоренности.)
Она показывает, что Америка за последнее двадцатилетие сокращает там свое экономическое присутствие, хотя время правления Дональда Трампа оживило экономику США в целом, а с ней и африканскую торговлю.
То есть надо смотреть, как выйдут США и Запад в целом из системного кризиса, который нам пока что заметен по развалу системы управления и политических структур. И представить, каким образом этот кризис отразится на экономиках как к югу от Сахары, так и к северу, а также — кто еще больше заместит прежних почти монополистов в тех или иных отраслях. Пока здесь сплошная неясность.
Хотя уже понятно, как реагируют на сочинский саммит в тех же США. Эксперты "Голоса Америки", например, предлагают распространить "имеющиеся в распоряжении правительства США санкционные меры на страны, покупающие российское оружие, повышать осведомленность о проводимых Россией в африканских странах, как и во многих других местах, информационных и дезинформационных операциях, а также начать укреплять связи как с африканскими лидерами, так и с обществом".
Сейчас выясняется, что мы и поныне более приятны африканцам, чем бывшие колонизаторы; что наши преимущества — в поставках туда продовольствия и сотрудничестве в местном производстве такового; что мы умеем вести геологоразведку так, как никто больше (а это выгодное дело); что наши дремлющие возможности по части экспорта удобрений — причем нового поколения — это вообще чуть ли не наша монополия; и не забудем ядерную энергетику. И многое другое.
Если так, то не мешало бы извлечь уроки из российского ухода с рынка размером с континент (и заодно со многих других рынков, куда мы потом начали с трудом возвращаться). Было бы интересно посмотреть, кто и в каких ведомствах выступал за то, чтобы свернуть всю и всяческую активность на "неперспективном" направлении и иметь дело только с группой западных стран. Кто и в каких отраслях "упускал" бизнес в Африке просто потому, что там некому было подсказать, что возможности на самом деле есть.
А если не было таких "идеологов ухода", а все произошло как бы само собой, тогда это хороший исторический урок, и надо сделать так, чтобы он запомнился и не повторялся.
