Он бы никогда не женился на китаянке, потому что для них чавкать в порядке вещей. Теперь, когда внимание привлечено, можно кратко рассказать, кто такой Нурсултан Кубанов.
Он три года пытался улететь по бюджетной программе в Китай, так как на платную у его родителей не было денег. Он устраивал чтения Чингиза Айтматова в Китае и работал на хорошей должности в международной компании, однако вернулся в Кыргызстан и нисколько об этом не жалеет.
— Почему вас потянуло учить китайский? Он сложный!
Поступил в Восточный лицей при БГУ, у меня вся комната была увешана иероглифами. Потом узнал про студенческую программу для студентов, которая подразумевает обучение в КНР.
— Легко было поступить?
— Нет. Нужно было пройти три тура конкурса на знание истории и культуры Китая. Первый раз мне банально не хватило знаний, и я провалился. Ко второму разу я очень серьезно подготовился.
После третьего тура даже позвонил родителям и похвастался, что прошел. Но… обещанного звонка от организаторов в 5 вечера так и не дождался. Оказалось, что я шел седьмым, а мест было шесть. Впрочем, потом я узнал, что кто-то прошел по блату. Но я не хотел сдаваться, ведь эта программа обещала бесплатное обучение, проживание и стипендию, а денег на другие программы у моих родителей не было.
В третий раз я пришел во всеоружии. Зашел на экзамен и сразу заявил, что если не пройду, то буду подавать на апелляцию. Не знаю, помогло ли мне это, но я прошел!
— И как, Китай легко вас принял?
— Да. Это очень индустриальная страна. По статистике Китай — лидер по количеству небоскребов. Но в этой богатой стране люди бедные. Кстати, в Кыргызстане все наоборот. Так вот, китайцы очень простые и приветливые. Они уверены, что каждый иностранец обязан знать английский. Так они пытаются заключить с иностранцами союз: они обучают вас китайскому, вы их — английскому.
А вот в учебе я почувствовал себя настоящим лузером! Это в Кыргызстане я был успешен в изучении китайского. Например, когда вся группа учила второй урок, я самостоятельно по учебнику доходил до десятого.
Мне пришлось корпеть над учебниками круглосуточно, чтобы не отстать. Если бы мы не сдали экзамены, нас бы отправили обратно в Кыргызстан. И ничего с этим не поделаешь! Но я прошел.
Мало того, вошел в тройку лучших студентов. Нам вручили по тысяче долларов. Там еще были парень из Канады и девушка из Монголии.
— У вас еще стипендия была. Большая?
— Да. В первый год обучения я получал 220 долларов в месяц, а потом по 400. Но я всегда старался откладывать, чтобы у меня была возможность путешествовать по Китаю. Я ездил по городам, находил кыргызстанцев и снимал про них сюжеты.
— Вы снимали трудовых мигрантов или таких же студентов, как вы?
— Студентов. В Китае трудовых мигрантов из Кыргызстана очень мало. Дело в том, что получить рабочую визу здесь очень сложно — в КНР адская бюрократия. Тут, чтобы разменять 100 долларов, нужно потратить в банке 40-50 минут.
— И как? Студенты охотно соглашались у вас сниматься?
— В целом да. Правда, многие относились к этому настороженно, а в Шанхае наши даже друг друга предупреждали: "Сейчас приедет кыргыз, ты у него не снимайся, непонятно, что ему нужно!". Я понял, что пришло время создавать площадку, которая объединила бы всех кыргызстанцев в Китае.
— Почему вы назвали свое объединение "Патриот-KG"? Мне кажется, что слово "патриот" уже стало каким-то ругательным.
— Да, уже тогда в Москве развернули свою деятельность "патриоты". Помните, те, которые избивали девушек? Это больно било по имиджу страны. К тому же многие еще не забыли о революциях. Поэтому хотелось, чтобы о кыргызстанцах узнали и с хорошей стороны.
Мы стали организовывать мероприятия, устраивать чтение произведений Чингиза Айтматова, спортивные состязания. На каждый праздник приходили в ак калпаках.
— Откуда вы в Китае взяли столько калпаков?
— Кто за это все платил?
— Мы сами. У многих наших ребят есть бизнес. Вообще, я заметил, что кыргызстанцы, обучавшиеся в Европе, в основном работают в НПО. А вот те, кто окончил китайские университеты, открывают бизнес.
— А вы где работали?
— Я устроился в международную логистическую компанию, которая занималась перевозкой товаров по всей Средней Азии.
— Хорошо получали?
— Неплохо — за два месяца мог заработать на приличный автомобиль. Но я все деньги вкладывал в бизнес-проекты в Кыргызстане. У меня тут была команда, и мы так работали. Например, закупили экраны для улицы, чтобы крутить рекламу.
— Почему вернулись?
— Я часто по делам ездил в Москву, там очень много кыргызстанцев, с которыми общался. Мне было горько, что соотечественники, окончив всего 9 классов, вынуждены уезжать на заработки. У меня из-за этого болела душа, и я в конце концов вернулся.
На самом деле все, что производят в Китае, можно делать и здесь, в Кыргызстане.
— А почему не производят?
— Дело в том, что у кыргызстанцев нет денег на открытие бизнеса, а те, что есть, тратятся на тои. Поэтому мы ждем иностранных инвестиций.
Меня несколько лет назад позвали на встречу наших чиновников и китайских инвесторов, я был переводчиком. Мне было очень стыдно, когда наши стали интересоваться, что лично они будут иметь от сделки. Считаю, что это неприемлемо, и больше никогда не соглашался так работать.
У Кыргызстана очень большой потенциал! Тут интересно делать бизнес. Сейчас у меня несколько проектов: и торговые, и рекламные, также мы открыли образовательный центр.
— А общественной деятельностью до сих пор занимаетесь?
Еще мы занимаемся тем, что отправляем ребят на учебу в Китай, устраиваем конкурс. В этот раз удалось отправить парня, который потерял родителей в автокатастрофе. Он написал в сочинении, что хочет развиваться, идти дальше.
— Есть ли какие-то гарантии, что они отучатся в Китае и вернутся в Кыргызстан?
— Раньше так и происходило: люди уезжали и почему-то не возвращались. А теперь мы заключаем с ними контракт и по приезде трудоустраиваем. Ведь на родине все равно лучше!
