Говоришь "продюсер" — подразумеваешь "Нурлан Мамакеев". Наверное, это только в фантазиях девочки-подростка шоу-бизнес — что-то такое зефирно-творческое. Мамакеев же к своему делу относится по-хозяйски и даже немного цинично. Но в профессионализме ему не откажешь.
— Как стать журналистом в Кыргызстане, я прекрасно знаю сама: надо университет окончить, потом попрактиковаться. А продюсерами у нас как становятся?
— Нужно уметь договариваться. Я сам около десяти лет пел в кафе. Вообще, если я запою, то даже Мирбек Атабеков без работы останется!
Затем решили: а почему бы не снять клип? У нас не было ни оборудования, ни режиссеров. Ни-че-го! Мы обратились к известному оператору Александру Губину. "Дэльмар" раскрутился молниеносно. Но денег на нем я не заработал, только опыт.
— Как завоевать кыргызстанскую аудиторию? Что она любит, а что нет?
— Кыргызстанцы хотят простых хитов. Им попса нужна.
— Вы можете посмотреть на человека и сказать, есть ли у него будущее в шоу-бизнесе?
— Это видно с первого взгляда. Я знаю многих исполнителей, которые просто тратят время, пытаясь штурмовать отечественный музыкальный олимп. Ничего у них не получится!
Человек должен обладать талантом. Но нужно и трудиться.
— Что значит быть популярным в Кыргызстане?
— В стране, наверное, человек десять могут на этом зарабатывать. Но популярность надо постоянно поддерживать, ведь слава быстро улетучивается. Народ всегда будет ждать чего-то нового.
— Российские продюсеры специально платят телеканалам и радиостанциям, чтобы новую песню их исполнителя "прокрутили". У нас так же?
— Такое практикуется не только в России, но и в Казахстане. Это же бизнес. Чем популярнее исполнитель, тем больше он может заработать. У нас не так. У СМИ есть требования к песне или клипу. Если они удовлетворены, то продукт выходит в эфир. Очень хороших знакомых ставят чаще. Это как договориться.
— Продюсер российской группы "Ласковый май" Андрей Разин придумал, как без денег сделать своих подопечных популярными: он раздавал проводницам поездов дальнего следования кассеты с песнями. В итоге в поезде Москва — Владивосток все семь дней могли играть "Белые розы". Вы прибегали хоть раз к таким способам?
— Почти на всех радиостанциях есть программы, где можно заказать песни. Я же создавал искусственный ажиотаж: изучил расписание всех подобных программ и звонил диджеям с просьбой поставить песню своей группы. И так до тех пор, пока люди не привыкали к композиции и не начинали третировать радиоведущих самостоятельно.
Сейчас я могу рассказывать об этом спокойно. А тогда даже ведущие относились с подозрением к постоянному слушателю. Спрашивали: "А вы кто?". Я всегда выдумывал новые имена.
— Мне казалось, что на радио в такие моменты дозвониться не так-то легко!
— У меня был телефон Sony Ericsson, я ставил его на автодозвон и ехал по своим делам. Каждый раз, когда удавалось дозвониться, останавливался и разговаривал.
Тогда было тяжело "раскрутить" русскоязычных исполнителей. У радиостанций всегда достаточно песен на русском, поэтому композиции отечественных певцов крутили максимум раз в день. Благодаря моим звонкам люди смогли нас услышать.
— В России хорошо идут группы из безупречных красоток. А вот у нас я такого не припомню.
— Кроме "Кыз-Бурака", и не было. С девчонками проблем больше. До выступления их надо за три часа повести в салон, сделать прическу, макияж, купить платья. А с парнями все просто — помылся, обсох, надел костюм, и на сцену.
— Вы сами-то слушаете отечественную эстраду?
— Редко. Сейчас не до этого. Иногда "Муз ТВ" смотрю. Слава богу, у нас появились фотоаппараты! Хоть картинка стала нормальной. А вообще, сейчас все, у кого есть фотоаппараты дороже тысячи долларов, называют себя продакшн-студиями. Таких сейчас много.
— Почему вы оставили эстраду?
— Я во всем этом разочаровался. Успех и популярность меняют людей. Сколько бы исполнитель ни говорил об иммунитете к звездной болезни, она все равно приходит. У нее симптомы незаметные. Как артист может ездить в общественном транспорте, если у него кто-то уже взял автограф? Начинается: "Ой, фу, мне эта аппаратура не нравится, тут я выступать не буду".
— А как выглядит типичный представитель светской тусовки?
— У нас ее нет. Так, подобие, пародия.
— Как вы ушли в кинематограф?
Организовали лигу КВН "Ала-Тоо". Я занимался технической стороной, Эльдияр — творческой.
Потом мы стали снимать "Больших людей". Нам даже актеров искать не пришлось: кто писал сценарий, тот и играл.
— Легко ли было обратить юмористов в актеров?
— В скетчкоме такая специфика, что кавээнщику там гораздо комфортнее, чем актеру. Мы пытались приглашать профессионалов, но у них как-то не получилось. Для Кыргызстана мы сняли три сезона, для Казахстана — два.
— А почему так немного?
— Не нашли спонсоров. В Кыргызстане снимать скетчкомы невыгодно. Мы даже на себестоимость не выходили. Потом сняли 20-серийную "Общагу". После этого поступило предложение замахнуться на фильм.
— Это, наверное, еще более дорогое удовольствие, чем скетчком?
— Скетчкомы показывают бесплатно, а чтобы посмотреть фильм, люди покупают билеты. Так картина и окупается. Хотя раз на раз не приходится: три ленты подряд могут провалиться в прокате настолько, что не выйдешь даже на себестоимость, зато сборы от четвертой покроют издержки всех убыточных.
Есть еще один момент. В городе семь кинотеатров, из них всего четыре берут отечественные фильмы! И то ставят их в маленьких залах на 20-30 человек. А в залах на 300-500 мест крутят голливудские блокбастеры.
— Сколько стоит снять полнометражный фильм в Кыргызстане?
— Можно и за 5 тысяч долларов, а можно и за 70 тысяч.
— Какие компании заинтересованы в том, чтобы вложиться в фильм?
— Никакие. Разве что строительные.
— Какой бы голливудский фильм вы хотели снять сами?
— Как продюсер хочу снять фильм "Паранормальное явление". Потому что на него потратили 15 тысяч долларов, а заработали свыше 200 миллионов.
— Какая у вас самая большая статья расходов?
— По-разному. В последнем фильме наши гении-режиссеры захотели взорвать машину. Пришлось купить ее и взорвать.
— А нельзя нарисовать взрыв?
— Что за машина-то была?
— "Гелендваген" 2007 года.
— "Гелендваген" взорвали?!
— Я обычно журналистам не вру, а тут соврал! "Жигули" мы взорвали! В тысячу долларов обошлось вместе с пиротехникой.
— А как актеров подбираете?
— Через постель. Не только актрис, даже актеров (смеется).
— Ну ладно, это же шоу-бизнес…
— Мне часто задают этот вопрос. Хочу ответить. Чтобы снять средненький фильм, надо вложить миллион сомов. Вопрос: неужели мы настолько глупы, что потратим миллион, чтобы с кем-то переспать? Возьмите 10 тысяч, идите в любой клуб, вот цель и достигнута.
Иногда не получается роль у актера, и все тут! Был случай, когда мы утвердили девушку на главную роль. Начали снимать, а она с главным героем не смотрится вместе! Не смотрится, и все!
Понимаете, к нам на кастинг приходит 100-150 человек. Обязательно среди них найдется тот, кто считает себя самым талантливым. И его не берут! Вот он и начинает слухи разносить. Очень интересно потом про себя читать.
И вообще, у меня жена и двое детей. Я таким не страдаю. Они все такие, а я не такой! (напевает песню Семена Слепакова).
— Зачем в актеры мечтает пробиться столько народу? Ради славы или ради денег?
— Прикол в том, что мы им вообще не платим! Есть определенные роли, на которые зовем известных актеров без кастинга. Им мы работу оплачиваем. А чтобы найти массовку, объявляем кастинг. Тут гонорар не предусмотрен.
— Актер — это ведь тоже профессия, которую нужно постичь. У нас институты выпускают профессионалов. Так почему же в фильмах снимаются любители?
— Часто люди, у которых нет диплома, могут в кадре выглядеть лучше, чем имеющие соответствующее образование.
Нам нравится работать с актерами. Они ответственно подходят к работе, учат тексты. У них хорошая хореография. Если артист в одном дубле взял чашку, то в следующем возьмет ту же чашку таким же движением! Это профессионализм. А непрофессионалы сначала могут взять телефон, в следующем кадре — ручку, а потом почесать за ухом.
— Вы читаете отзывы о своих фильмах?
— Пользуясь случаем, хочу передать большой привет тем людям, которые никогда в жизни даже клип не сняли. Они понятия не имеют, что такое съемки, но та-а-а-кие профессиональные кинокритики, куда бы деться!
Спасибо, что вы нас критикуете! От этого мы становимся только сильнее!
