"У меня есть только двадцать минут. Хватит?" — Акылбек Жапаров спускался по лестнице таким энергичным шагом, что журналист Асель Минбаева, фотограф и его помощник значительно отстали. Наверное, человеку, который не умеет распоряжаться своим временем, не суждено, как Жапарову в свое время, возглавлять министерства финансов и экономики, а также несколько раз занять депутатское кресло.
— Акылбек Усенбекович, вы, наверное, уже в курсе об обвале тенге, очередном падении цен на нефть, о том, что Федеральная резервная система США подняла учетную ставку. Это значит, что сом упадет еще ниже.
— История показала, что для развала СССР нужно было, чтобы баррель нефти опустился в цене до 15 долларов. Я считаю, что сейчас мы стали заложниками не столько экономики, сколько политики.
От шоков государства спасаются союзами. Сейчас, к примеру, страны БРИКС договариваются проводить взаиморасчеты не в долларах, а в других валютах. Пока непонятно, что из этого выйдет. Время покажет.
Кыргызстану в этой ситуации приходится очень нелегко: 92 процента нашей жизнедеятельности зависит от того, что мы купили в других странах. За рубежом наши сомы никому не нужны, только доллары. А мы уже привыкли потреблять импортное.
— А почему мы вдруг пресытились нашими кумысом и бешбармаком и соблазнились чужими пармезаном и тирамису? Почему мы стали страной-пожирателем?
Впрочем, когда-то нам было хорошо: в Кыргызстан завозились товары из 140 стран мира, мы же их успешно перепродавали. Даже те, кто ни дня не был бизнесменом, получал от этого выгоду: можно было недорого одеть ребенка к школе или купить относительно дешевую технику. Сейчас правила игры изменились.
— Да, теперь с этой нестабильностью двадцать раз подумаешь, покупать какую-нибудь кофту или муки мешок взять…
— Это замкнутый круг. Население стало покупать меньше. Предприниматели из-за этого стали меньше продавать. Предприятия — производить. И это вновь приводит к уменьшению покупательской способности.
— Звучит не очень оптимистично. А есть ли способ изменить ситуацию?
— Как депутат, я отдал на рассмотрение законопроект "О государственной поддержке приоритетов развития сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности". Сейчас мы ввозим почти все основные продукты питания.
Таким образом мы выведем эту сферу на новый уровень. Нам не надо будет тратить деньги, чтобы купить товары в других странах. Кроме того, мы сможем сами торговать своей продукцией за рубежом.
— Но у нас уже была Агропродкорпорация. И там все закончилось не очень хорошо: скандалы, уголовные дела…
— У истоков создания Агропродкорпорации стоял и ваш покорный слуга. Идея заключалась в том, что она должна была скупать продовольствие у нас и продавать нам же и за границу. Но потом она стала покупать у казахстанских фермеров и продавать у нас.
Руководство ведомства затронула такая раковая гниль, как коррупция. Но это не означает, что если один раз не получилось, то лавочку надо закрыть.
— Я как-то беседовала с фермерами, и они сетовали на то, как много земли засеивается пшеницей и люцерной, ведь это недорогие культуры. А вот на более ценные продукты — фрукты, овощи — земли остается не так много. А тут вы предлагаете пшеницу массово выращивать.
— Она, конечно, невыгодная культура. Но своя пшеница необходима, чтобы обеспечить стране продовольственную безопасность. Ведь в кризис всегда увеличивается спрос на хлеб и макароны. А полагаться только на импорт опасно.
Что касается ограниченности земель, то нужно увеличивать урожайность. Сейчас мы собираем 6-15 центнеров с гектара, а китайцы – 50-60. Если мы сможем так же, то это занятие станет не просто прибыльным, а суперприбыльным.
Мы рассчитали, что тогда 300 тысяч гектаров освободится и там можно высадить больше овощей и фруктов. К примеру, яблоки с одного гектара могут в виде прибыли принести полмиллиона сомов, а пшеница — всего 15-20 тысяч.
— Не зря же говорят, что кризис — это период возможностей. А для кого черная полоса может оказаться взлетной?
Несладко придется бюджетникам, ведь все дорожает, а зарплата не увеличивается. По отношению к доллару она становится все меньше и меньше, сжимается как шагреневая кожа. Плохо тому, кто живет на пенсии и пособия.
Богатые будут продолжать богатеть, а вот представителям среднего бизнеса надо будет напрячься, искать новые рынки. Именно для них кризис — это шанс.
— К бизнесменам вернемся позже, а как быть с бюджетниками и пенсионерами? Государство должно пассивно наблюдать, как они нищают?
— Конечно нет! Но нам в социальной политике нужна именно адресная помощь. Поддерживать надо людей, а не категории. У нас некоторые в 40 лет выходят на пенсию. Надбавки для представителей определенных профессий астрономические. Это самая большая беда всех постсоветских стран, как запущенная болезнь. И такая политика обречена на провал.
Если человек может работать, пусть он находит себе место и зарабатывает. А так мы слишком много тратим на социальную поддержку и слишком мало на развитие.
— А что касается бизнеса? Сейчас распространено мнение, что Кыргызстан в рамках ЕАЭС может стать только рынком сбыта, что окажется последней соломинкой, сломавшей спину нашей экономике.
— Такая опасность сохраняется. К примеру, мы очень сильно зависим от "Газпрома". Он на нашем рынке монополист. Но в Кыргызстане также построили два нефтеперерабатывающих завода.
— А как они могут на что-то повлиять, если заводы есть, а нефти, которую планировалось закупать у Казахстана, нет?
Но помочь бизнесу должно и государство. К примеру, я предложил перевести в сомы все долларовые кредиты. Это не какая-то задумка Жапарова. Например, когда в Турции произошел резкий обвал лиры, правительство позволило должникам выплатить кредиты по тому курсу, который был на момент заключения сделки.
— Но тогда пострадают банки! Почему они должны за это платить?
— Чтобы банки не лопнули, я предложил зафиксировать сделки по нынешнему курсу, а парламент — и вовсе по 63 сома за доллар. Такой курс установился на 1 июля. Но ни банки, ни бизнес терпеть убытки не должны. На эту разницу в 11 сомов можно выпустить ценные бумаги.
Согласно плану, сначала заемщик гасит кредит не в долларах, а в сомах. А потом у него будет еще три-пять лет, чтобы оплатить курсовую разницу.
— Звучит здраво…
— Ну а кто, кроме нас, нам помогать будет? Мы можем, конечно, попросить о помощи правительство Казахстана, но оно не поймет. Скажет: "Вы чего, ребят?". Нет, никто не поможет. Будем справляться сами.
