https://ru.sputnik.kg/20240511/centralnaya-asiya-voda-deficit-kosh-tepa-1085008357.html
Почему ЦА ждет дефицит воды — беседа с экспертом ЕАБР о канале Кош-Тепа
Почему ЦА ждет дефицит воды — беседа с экспертом ЕАБР о канале Кош-Тепа
Sputnik Кыргызстан
Центральная Азия уже несколько лет испытывает трудности маловодного периода. По словам экспертов, на цикличность налагаются глобальные изменения климата, а... 11.05.2024, Sputnik Кыргызстан
2024-05-11T18:11+0600
2024-05-11T18:11+0600
2024-05-11T18:28+0600
еабр
вода
энергетика
канал
ирригация
дефицит
центральная азия
https://sputnik.kg/img/07e8/05/0b/1085027830_0:262:3072:1990_1920x0_80_0_0_64897de302c6e7343198572d935a602b.jpg
Дефицит воды в ЦА может усугубиться. Так ли страшен проект Кош-Тепа для региона?
Sputnik Кыргызстан
Каждый следующий оросительный сезон для стран Центральной Азии становится новым испытанием. Воды все меньше, а продовольствия нужно все больше. Несмотря на урбанизацию наши страны все еще считаются аграрными, и сельское хозяйство — это отрасль, где занято наибольшее количество жителей. Однако, сегодня дискуссии уже идут в другом русле. Насколько водные проблемы в действительности серьезны, если учесть, что создаются новые технологии полива и виды растений?
Так или иначе стоки стали меньше, и это факт, климат меняется в силу глобальных процессов, но есть и локальные, которые также несут риски оставить в первую очередь без воды страны Азии расположенные ниже по течению главных рек региона. К примеру канал Кош-Тепа , который строится в Афганистане. **Об этом и говорим на радио Sputnik Кыргызстан
Возведение Кош-Тепа планируют завершить к 2028 году. Канал длиной 285 километров будут питать воды реки Амударьи. Власти Афганистана утверждают, что это позволит им улучшить продовольственную ситуацию в стране. Что будут возделывать на новых территориях? Как дополнительный забор воды из Амударьи отразится на сельском хозяйстве в Туркменистане и Узбекистане? Насколько тревожны перспективы и как можно решить проблему дефицита воды в регионе, рассказал на радио Sputnik Кыргызстан руководитель центра отраслевого анализа Евразийского банка развития Арман Ахунбаев.— Одной из ключевых проблем Центральной Азии сегодня является дефицит водных ресурсов. На фоне и без того сложной ситуации идет строительство канала Кош-Тепа в Афганистане. Прогнозы крупных международных организаций весьма тревожны. Почему?— Действительно, ЕАБР — одна из тех международных организаций, которые весьма озабочены данным вопросом. Мы уже около пяти лет проводим исследования, целью которых является переход к эффективной ирригации в Центральной Азии. В одном из таких исследований мы учли различные факторы, которые могут влиять на водный баланс в наших странах в среднесрочной перспективе. Один из выводов следующий: все пять государств региона уже с 2028 года могут оказаться в состоянии хронического перманентного дефицита водных ресурсов. Этот дефицит оценивается в объеме до 12 кубических километров в год — почти 10% от стока, который мы сейчас имеем. То есть не будет, как раньше, цикличности — маловодных и многоводных лет. С одной стороны, у нас будет усиление потребности в воде по причине растущей демографии, а с другой — сокращение имеющегося стока. Нынешний объем — порядка 120 кубокилометров в год на пять стран — в бассейне Сырдарьи, Амударьи и Аральского моря будет сокращаться.— За счет чего ухудшится ситуация со стоками?— Один из факторов — экономический: это "предложение" воды. Здесь роль сыграет канал Кош-Тепа, куда пойдет вода, которая не учитывалась. Речь об этом канале шла давно, но никто всерьез не думал, что проект действительно будет реализован. Как продвигается работа, некоторые организации отслеживают через спутник. Первая фаза — 107 километров — уже позади. Вторая фаза — 188 километров, причем канал копают достаточно быстро, с опережением сроков. У Афганистана большие ожидания от этого проекта. Пока говорят о дополнительных 500 тысячах гектаров орошаемых земель с учетом того, что практически половина населения страны живет в состоянии хронического голода.— Действительно ли там будут выращивать сельскохозяйственные культуры для покрытия дефицита продовольствия? Ведь, согласно данным Управления ООН по наркотикам и преступности, площадь посевов опийного мака в Афганистане уже достигает 230 тысяч гектаров.— При условии правильного орошения там можно много чего выращивать. Говорят, этой водой будут обеспечивать четыре провинции в северной части Афганистана. Именно там достаточно хорошие условия для земледелия.— Могут ли соседние страны как-то повлиять или подключиться к строительству объекта, чтобы его возвели максимально технологично?— Сейчас договариваться о распределении водных ресурсов могут только наши страны, есть такие инструменты. Например, Международный фонд спасения Арала, который должен быть задействован в решении всех региональных вопросов правильного использования воды. Однако Афганистан не является его членом, он не подписывал никаких международных конвенций и действует полностью самостоятельно, исходя из своих возможностей. Многие страны и организации уже донесли до афганских властей общую обеспокоенность, но там уверяют, что проблем не будет. Технологии? Это, как мы все понимаем, традиционные способы, предполагающие большие потери воды. Учитывая статус нынешних руководителей Афганистана, трудно представить, кто решит с ними договариваться.— Страны Центральной Азии ведь зависят от воды не только в плане ирригации...— Именно так, в энергетике тоже. Поэтому в советские времена были заключены дополнительные договоренности об обеспечении республик верховья — Кыргызстана и Таджикистана — электроэнергией и топливными ресурсами, а взамен они накапливали воду для соседей. Сегодня те договоренности не работают, энергоресурсы надо покупать, так как страны стали суверенными и существуют в рыночных условиях. Но вода осталась вне рыночных отношений — отсюда и сложности.— Давайте вернемся к Кош-Тепа. Какому государству может сильнее всего навредить полноценный запуск канала?— Туркменистану и Узбекистану. Обе страны находятся в среднем и нижнем течении Амударьи и потребляют почти всю воду из нее. Афганистан сегодня забирает всего 5 кубокилометров из того, что формируется на его территории. Планируется, что он будет дополнительно забирать чуть больше 10 кубокилометров. Таджикистан тоже берет небольшое количество воды, формируемой на его территории. А вот в Туркменистане и Узбекистане в силу географических особенностей формируется не очень много воды, они сильно зависят от той, которая идет сверху. Обе республики уже сейчас испытывают так называемую "водную нагрузку" — водный стресс. Любое изменение в предложении воды вверх по течению отразится на состоянии сельского хозяйства, продовольственной безопасности и приведет к социальной напряженности. А дальше по цепочке. Потеряв воду здесь, эти страны начнут искать ее в других источниках. Узбекистан переключится на Сырдарью, и тогда будет страдать Казахстан, который находится еще ниже по течению. Казахстан начнет требовать больше с Кыргызстана — таким образом, это затронет нас всех.— Может быть, есть какие-то предварительные расчеты экономических потерь, которые возникнут из-за сокращения поступления воды в центральноазиатские республики?— От Кош-Тепа, скорее всего, нет. Есть общие данные о потерях из-за неоптимального использования водных ресурсов в регионе — до 1,5% ВВП в год, это миллиарды долларов. Дополнительное ухудшение ситуации на одной из рек, естественно, ухудшит ситуацию в целом, добавит еще сотни миллионов долларов потерь. Решения, однозначно, есть. Что бы ни делал Афганистан, нам самим крайне важно научиться правильно использовать воду. Если взять регион в целом, 40% воды, которую мы направляем на сельское хозяйство, как раз теряется.— Пока дотечет "диким напуском" до поля, уйдет в никуда?— Еще раз подчеркну, из 120 кубических километров воды, о которых я говорил в самом начале, 90% тратится на ирригацию — это порядка 100 кубокилометров. Значит, потери составляют более 40 кубокилометров. А мы тревожимся о десяти, которые Афганистан потенциально может забрать. Если мы нарастим свою эффективность, сохраним имеющиеся водные ресурсы, их будет хватать всем даже с учетом Кош-Тепа.— Есть технологии, которые позволяют это сделать?— Да, наши страны заявляют, что недостаточно ресурсов для инвестирования в реконструкцию и возведение каналов. Но есть технологии обработки земли, они не такие дорогостоящие. ЕАБР выделил несколько простых решений. Например, лазерная обработка земель и их планировка, когда борозды правильно вычерчиваются, благодаря чему исправляются перепады высоты, и вода равномерно распределяется по территории поля. Сегодня какие-то поля залиты, а где-то воды не хватает... Достаточно раз в пять лет делать эту лазерную планировку и поддерживать ее, чтобы эффективность воды увеличилась на 20-30%. Или другой инструмент — цифровой водоучет. Специальные счетчики устанавливают на внутрихозяйственной, межхозяйственной инфраструктуре, на магистральных каналах. Они помогают правильно управлять водой и подавать ровно столько, сколько нужно. У нас идет преимущественно гравитационный полив: пустили воду, и куда докатилась — туда докатилась. Но вполне возможно адаптировать существующие виды технологического орошения под наши климатические условия. Самый простой пример — всем известное капельное орошение или дождевое.— А почему это так слабо внедряется? Что мешает? Фермеры не хотят вкладываться?— Я бы не сказал. Понимание в этом вопросе есть. Очень хорошо и крайне похвально, что Узбекистан сейчас активно реализует различные стратегии по улучшению водосбережения и эффективному орошению своих полей, так как половина орошаемых земель в ЦА находится в этой стране. Казахстан тоже взялся решать проблему. У них было запоздание, но сейчас они пытаются все наверстать, государство направляет средства на проекты ирригации и прочее. Однако не у всех стран есть такие возможности. Вот вы спрашиваете, что мешает. К примеру, ЕАБР мог бы поддержать данные проекты в финансовом плане, но нет лица, которое согласилось бы взять на себя всю ответственность. Работать с каждым фермерским хозяйством отдельно — не вариант. Необходимо укрупнение. Одна из инициатив нашего банка — продвижение кластера ирригационного оборудования в Центральной Азии.— Это будет пользоваться спросом?— По объему орошаемых земель Центральноазиатский регион пятый в мире. Ведь мало где земли орошаются, в основном используется вода, которая просто падает сверху. Мы можем и должны сами производить необходимое оборудование. Оно не сложное, тем не менее это промышленность, в которой задействуются разные компетенции. Причем спрос на ирригационное оборудование будет постоянным.— Допустим, с ирригацией это поможет, а что делать с энергетикой?— Да , по факту мы сегодня воду распределяем, а энергию не получаем. Энергетические проблемы Кыргызстана и Таджикистана никто не решил, 90% энергосистемы в обеих республиках — это гидроэлектростанции. То есть зимой мы используем ГЭС для выработки энергии, а в период вегетации обязаны спускать воду соседям, и каждый раз возникают сложности. Поэтому сейчас все говорят о "Камбар-Ате" и "Рогуне". Они позволят нарастить собственные генерирующие мощности и одновременно дадут возможность спускать воду с весны до осени в нужном количестве.— Как проблемы водопользования отражаются на экологии?— Вода, которая используется для ирригации, коммунально-бытовых нужд, уходит стоками и вновь оказывается в руслах рек, спускаясь вниз по течению. Ее надо очищать: в ней много солей, она сильно загрязнена. Такую воду получает, например, Казахстан. Вода из Сырдарьи к тому моменту проходит уже все наши страны, стоки с местных полей несут в себе остатки химических веществ, которыми обрабатывают сельхозкультуры. Показатели жесткости воды в Амударье с 1950 года увеличились более чем в два раза. Это оказывает негативное воздействие на здоровье населения в нижней части региона. Хотя лучше такая вода, чем никакая. Поэтому главной проблемой остается дефицит, маловодье, которое в свою очередь влияет на энергетику. В регионе наблюдается острая нехватка мощностей, из-за чего в последние годы участились аварии на крупных энергообъектах. Все это — составляющие одной проблемы, к которым теперь добавился Афганистан с его Кош-Тепа.
https://ru.sputnik.kg/20240507/tsa-voda-stsenarii-resheniya-1084882984.html
https://ru.sputnik.kg/20240425/issyk-kul-ekologiya-ochistnyye-sooruzheniya-1084576027.html
центральная азия
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2024
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
Новости
ru_KG
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Елена Яковлева
https://sputnik.kg/img/07e7/04/19/1074719433_89:372:606:889_100x100_80_0_0_46a720de87f1f64482c647213a4ed854.jpg
еабр, вода, энергетика, канал, ирригация, дефицит, центральная азия
еабр, вода, энергетика, канал, ирригация, дефицит, центральная азия
Возведение Кош-Тепа планируют завершить к 2028 году. Канал длиной 285 километров будут питать воды реки Амударьи. Власти Афганистана утверждают, что это позволит им улучшить продовольственную ситуацию в стране.
Что будут возделывать на новых территориях? Как дополнительный забор воды из Амударьи отразится на сельском хозяйстве в Туркменистане и Узбекистане? Насколько тревожны перспективы и как можно решить проблему дефицита воды в регионе, рассказал на радио Sputnik Кыргызстан руководитель центра отраслевого анализа Евразийского банка развития Арман Ахунбаев.
— Одной из ключевых проблем Центральной Азии сегодня является дефицит водных ресурсов. На фоне и без того сложной ситуации идет строительство канала Кош-Тепа в Афганистане. Прогнозы крупных международных организаций весьма тревожны. Почему?
— Действительно, ЕАБР — одна из тех международных организаций, которые весьма озабочены данным вопросом. Мы уже около пяти лет проводим исследования, целью которых является переход к эффективной ирригации в Центральной Азии. В одном из таких исследований мы учли различные факторы, которые могут влиять на водный баланс в наших странах в среднесрочной перспективе. Один из выводов следующий: все пять государств региона уже с 2028 года могут оказаться в состоянии хронического перманентного дефицита водных ресурсов. Этот дефицит оценивается в объеме до 12 кубических километров в год — почти 10% от стока, который мы сейчас имеем. То есть не будет, как раньше, цикличности — маловодных и многоводных лет. С одной стороны, у нас будет усиление потребности в воде по причине растущей демографии, а с другой — сокращение имеющегося стока. Нынешний объем — порядка 120 кубокилометров в год на пять стран — в бассейне Сырдарьи, Амударьи и Аральского моря будет сокращаться.
— За счет чего ухудшится ситуация со стоками?
— Один из факторов — экономический: это "предложение" воды. Здесь роль сыграет канал Кош-Тепа, куда пойдет вода, которая не учитывалась. Речь об этом канале шла давно, но никто всерьез не думал, что проект действительно будет реализован. Как продвигается работа, некоторые организации отслеживают через спутник. Первая фаза — 107 километров — уже позади. Вторая фаза — 188 километров, причем канал копают достаточно быстро, с опережением сроков. У Афганистана большие ожидания от этого проекта. Пока говорят о дополнительных 500 тысячах гектаров орошаемых земель с учетом того, что практически половина населения страны живет в состоянии хронического голода.
— Действительно ли там будут выращивать сельскохозяйственные культуры для покрытия дефицита продовольствия? Ведь, согласно данным Управления ООН по наркотикам и преступности, площадь посевов опийного мака в Афганистане уже достигает 230 тысяч гектаров.
— При условии правильного орошения там можно много чего выращивать. Говорят, этой водой будут обеспечивать четыре провинции в северной части Афганистана. Именно там достаточно хорошие условия для земледелия.
— Могут ли соседние страны как-то повлиять или подключиться к строительству объекта, чтобы его возвели максимально технологично?
— Сейчас договариваться о распределении водных ресурсов могут только наши страны, есть такие инструменты. Например, Международный фонд спасения Арала, который должен быть задействован в решении всех региональных вопросов правильного использования воды. Однако Афганистан не является его членом, он не подписывал никаких международных конвенций и действует полностью самостоятельно, исходя из своих возможностей. Многие страны и организации уже донесли до афганских властей общую обеспокоенность, но там уверяют, что проблем не будет. Технологии? Это, как мы все понимаем, традиционные способы, предполагающие большие потери воды. Учитывая статус нынешних руководителей Афганистана, трудно представить, кто решит с ними договариваться.
— Страны Центральной Азии ведь зависят от воды не только в плане ирригации...
— Именно так, в энергетике тоже. Поэтому в советские времена были заключены дополнительные договоренности об обеспечении республик верховья — Кыргызстана и Таджикистана — электроэнергией и топливными ресурсами, а взамен они накапливали воду для соседей. Сегодня те договоренности не работают, энергоресурсы надо покупать, так как страны стали суверенными и существуют в рыночных условиях. Но вода осталась вне рыночных отношений — отсюда и сложности.
— Давайте вернемся к Кош-Тепа. Какому государству может сильнее всего навредить полноценный запуск канала?
— Туркменистану и Узбекистану. Обе страны находятся в среднем и нижнем течении Амударьи и потребляют почти всю воду из нее. Афганистан сегодня забирает всего 5 кубокилометров из того, что формируется на его территории. Планируется, что он будет дополнительно забирать чуть больше 10 кубокилометров. Таджикистан тоже берет небольшое количество воды, формируемой на его территории. А вот в Туркменистане и Узбекистане в силу географических особенностей формируется не очень много воды, они сильно зависят от той, которая идет сверху. Обе республики уже сейчас испытывают так называемую "водную нагрузку" — водный стресс. Любое изменение в предложении воды вверх по течению отразится на состоянии сельского хозяйства, продовольственной безопасности и приведет к социальной напряженности. А дальше по цепочке. Потеряв воду здесь, эти страны начнут искать ее в других источниках. Узбекистан переключится на Сырдарью, и тогда будет страдать Казахстан, который находится еще ниже по течению. Казахстан начнет требовать больше с Кыргызстана — таким образом, это затронет нас всех.
— Может быть, есть какие-то предварительные расчеты экономических потерь, которые возникнут из-за сокращения поступления воды в центральноазиатские республики?
— От Кош-Тепа, скорее всего, нет. Есть общие данные о потерях из-за неоптимального использования водных ресурсов в регионе — до 1,5% ВВП в год, это миллиарды долларов. Дополнительное ухудшение ситуации на одной из рек, естественно, ухудшит ситуацию в целом, добавит еще сотни миллионов долларов потерь. Решения, однозначно, есть. Что бы ни делал Афганистан, нам самим крайне важно научиться правильно использовать воду. Если взять регион в целом, 40% воды, которую мы направляем на сельское хозяйство, как раз теряется.
— Пока дотечет "диким напуском" до поля, уйдет в никуда?
— Еще раз подчеркну, из 120 кубических километров воды, о которых я говорил в самом начале, 90% тратится на ирригацию — это порядка 100 кубокилометров. Значит, потери составляют более 40 кубокилометров. А мы тревожимся о десяти, которые Афганистан потенциально может забрать. Если мы нарастим свою эффективность, сохраним имеющиеся водные ресурсы, их будет хватать всем даже с учетом Кош-Тепа.
— Есть технологии, которые позволяют это сделать?
— Да, наши страны заявляют, что недостаточно ресурсов для инвестирования в реконструкцию и возведение каналов. Но есть технологии обработки земли, они не такие дорогостоящие. ЕАБР выделил несколько простых решений. Например, лазерная обработка земель и их планировка, когда борозды правильно вычерчиваются, благодаря чему исправляются перепады высоты, и вода равномерно распределяется по территории поля. Сегодня какие-то поля залиты, а где-то воды не хватает... Достаточно раз в пять лет делать эту лазерную планировку и поддерживать ее, чтобы эффективность воды увеличилась на 20-30%. Или другой инструмент — цифровой водоучет. Специальные счетчики устанавливают на внутрихозяйственной, межхозяйственной инфраструктуре, на магистральных каналах. Они помогают правильно управлять водой и подавать ровно столько, сколько нужно. У нас идет преимущественно гравитационный полив: пустили воду, и куда докатилась — туда докатилась. Но вполне возможно адаптировать существующие виды технологического орошения под наши климатические условия. Самый простой пример — всем известное капельное орошение или дождевое.
— А почему это так слабо внедряется? Что мешает? Фермеры не хотят вкладываться?
— Я бы не сказал. Понимание в этом вопросе есть. Очень хорошо и крайне похвально, что Узбекистан сейчас активно реализует различные стратегии по улучшению водосбережения и эффективному орошению своих полей, так как половина орошаемых земель в ЦА находится в этой стране. Казахстан тоже взялся решать проблему. У них было запоздание, но сейчас они пытаются все наверстать, государство направляет средства на проекты ирригации и прочее. Однако не у всех стран есть такие возможности. Вот вы спрашиваете, что мешает. К примеру, ЕАБР мог бы поддержать данные проекты в финансовом плане, но нет лица, которое согласилось бы взять на себя всю ответственность. Работать с каждым фермерским хозяйством отдельно — не вариант. Необходимо укрупнение. Одна из инициатив нашего банка — продвижение кластера ирригационного оборудования в Центральной Азии.
— Это будет пользоваться спросом?
— По объему орошаемых земель Центральноазиатский регион пятый в мире. Ведь мало где земли орошаются, в основном используется вода, которая просто падает сверху. Мы можем и должны сами производить необходимое оборудование. Оно не сложное, тем не менее это промышленность, в которой задействуются разные компетенции. Причем спрос на ирригационное оборудование будет постоянным.
— Допустим, с ирригацией это поможет, а что делать с энергетикой?
— Да , по факту мы сегодня воду распределяем, а энергию не получаем. Энергетические проблемы Кыргызстана и Таджикистана никто не решил, 90% энергосистемы в обеих республиках — это гидроэлектростанции. То есть зимой мы используем ГЭС для выработки энергии, а в период вегетации обязаны спускать воду соседям, и каждый раз возникают сложности. Поэтому сейчас все говорят о "Камбар-Ате" и "Рогуне". Они позволят нарастить собственные генерирующие мощности и одновременно дадут возможность спускать воду с весны до осени в нужном количестве.
— Как проблемы водопользования отражаются на экологии?
— Вода, которая используется для ирригации, коммунально-бытовых нужд, уходит стоками и вновь оказывается в руслах рек, спускаясь вниз по течению. Ее надо очищать: в ней много солей, она сильно загрязнена. Такую воду получает, например, Казахстан. Вода из Сырдарьи к тому моменту проходит уже все наши страны, стоки с местных полей несут в себе остатки химических веществ, которыми обрабатывают сельхозкультуры. Показатели жесткости воды в Амударье с 1950 года увеличились более чем в два раза. Это оказывает негативное воздействие на здоровье населения в нижней части региона. Хотя лучше такая вода, чем никакая. Поэтому главной проблемой остается дефицит, маловодье, которое в свою очередь влияет на энергетику. В регионе наблюдается острая нехватка мощностей, из-за чего в последние годы участились аварии на крупных энергообъектах. Все это — составляющие одной проблемы, к которым теперь добавился Афганистан с его Кош-Тепа.
