https://ru.sputnik.kg/20231128/zemletryaseniya-kyrgyzstan-abyrakhmatov-intervyu-1080816222.html
Почему это бедствие невозможно предсказать — интервью о землетрясениях в КР
Почему это бедствие невозможно предсказать — интервью о землетрясениях в КР
Sputnik Кыргызстан
За год в Кыргызстане фиксируют до девяти тысяч подземных толчков. При этом все крупные города страны находятся в зоне сейсмических рисков. 28.11.2023, Sputnik Кыргызстан
2023-11-28T20:13+0600
2023-11-28T20:13+0600
2023-11-28T20:13+0600
кыргызстан
интервью
разлом
сейсмология
бишкек
небоскреб
землетрясение
https://sputnik.kg/img/07e6/0b/04/1069677559_132:390:3077:2047_1920x0_80_0_0_dd927a187803abcca48f23f9fe648239.jpg
По данным МЧС, более 75 процентов населения республики живет в зоне возможных очагов землетрясений. О природе подземных толчков и о том, как ученые исследуют возможность их предсказания, в интервью на радио Sputnik Кыргызстан рассказал президент Национальной академии наук КР Канатбек Абдырахматов.— Как вы оцениваете данные, опубликованные МЧС?— Сейсмоопасной считается зона, в которой могут происходить землетрясения или которая может ощущать волны от сильных толчков. Если подходить с этой точки зрения, то я бы сказал, что 95 процентов территории Кыргызстана находится в сейсмоопасной зоне. Есть и другое ее понятие — это зона, где возникают очаги сильных землетрясений. Они гораздо более узкие и расположены на границе между большими хребтами и впадинами. Их площадь значительно меньше. Однако если бы там произошло 9-балльное землетрясение, а эпицентр находился в сорока километрах от Бишкека, мы бы ощутили толчки в 8 баллов. То есть получается, что столица не находится в сейсмоопасной зоне, но может ощущать сильные толчки от землетрясений в сейсмоопасных зонах. К сожалению, практически все крупные города и поселки нашей страны расположены в таких зонах, где могут быть очень сильные волны из эпицентров сейсмических событий.— Почему сейсмологи не могут точно сказать, в какой день и час произойдет землетрясение?— В Японии практически через каждый километр установлены датчики, чтобы предупреждать или фиксировать сильные толчки. Однако, несмотря на такую оснащенность, даже они не могут точно предсказывать землетрясения. Легко предсказать погоду, хотя и синоптики, бывает, ошибаются. Облака, направление ветра, грозовые фронты можно видеть и наблюдать их перемещение. А вот что касается земной тверди, тут мы практически ничего не знаем о том, что происходит на глубине 20 километров под нами. Мы можем строить теории, но никто не пробурил двадцатикилометровую скважину, чтобы наблюдать за происходящими там процессами. Да, мы можем интерпретировать сейсмические волны, которые доходят до нас, и по этим данным говорить, что в какой-то период возможно сильное или слабое землетрясение. Однако точно предсказать, в какой день и час произойдут сильные толчки, практически невозможно.— После разрушительного землетрясения в Турции кыргызстанцы опасались, что оно может спровоцировать подземные толчки и в нашей стране. Насколько это возможно?— Кыргызстан и Турция расположены на разных тектонических плитах. Эгейская плита, на которой лежит Турция, движется в одну сторону, Индийская, на острие которой расположен Кыргызстан, — в другую. Связи в этом смысле между ними нет. Иногда прослеживается взаимозависимость между сильными землетрясениями, которые происходят на окраине нашей плиты. Если там произойдет сильное землетрясение, то с определенной долей вероятности можно говорить, что оно вероятно и в Кыргызстане. Такие примеры уже были. Так, однажды после сильного землетрясения в Афганистане через три месяца достаточно сильно тряхнуло и у нас. Но ученым один-два факта ни о чем не говорят. Нам нужны статистика, хорошая выборка, чтобы сделать статистически значимый прогноз. Если взглянуть на карту сейсмичности, вы увидите, что практически каждую минуту на Земле происходят достаточно крупные землетрясения. Грубо говоря, каждую минуту где-нибудь трясет. Так вот, если точки будут у нас, а потом через минуту где-нибудь на Новой Гвинее, — это вовсе не значит, что они между собой связаны. Просто они происходят независимо друг от друга в разных частях планеты.— Каковы причины землетрясений?— Это вулканическая деятельность. Бывают искусственные землетрясения. Они происходили, например, в нефтеносных районах Башкортостана вдалеке от края тектонических плит. При этом они достаточно ощутимы, некоторые ощущались даже в Москве. Однако такие землетрясения не связаны с движением плит — когда выкачивается огромное количество нефти и воды из земных глубин, там образуются пустоты, которые обрушиваются и снова заполняются. В случае с нашим регионом землетрясения являются следствием накопления напряженности и их разрядкой между тектоническими плитами.— Можно ли сказать, что землетрясения происходят с какой-то периодичностью?— Люди всегда хотят найти в чем-то определенную периодичность — нам так легче жить. Кто-то говорит, что сильные землетрясения происходят каждые сто лет. Почему сто? Видимо, просто людям нравятся круглые числа. Однако периодику в землетрясениях искать не стоит – они происходят достаточно хаотично. Возьмем, к примеру, Иссык-Атинский разлом, которого все боятся. Он рядом с нами, дышит, живет… Мы там проводили крупные детальные исследования и обнаружили следующее. Последнее землетрясение на этом разломе было 600 лет назад. Перед ним сильные толчки 4 500 лет назад, а перед тем землетрясением — 10 тысяч лет назад. Возможно, это говорит о том, что повторяемость между сильными землетрясениями на этом разломе где-то 4 000-5 000 лет. Хорошая для нас повторяемость, потому что если последнее событие произошло 600 лет назад, то еще 3 500 лет мы можем жить спокойно. Но это опять же маленькая выборка из всего трех событий, ориентироваться на них нельзя.Возьмем последние значительные события на Северном Тянь-Шане. В районе села Беловодского в 1885 году произошло сильное землетрясение. Сразу за ним рядом с Верным (Алматы) было сильнейшее землетрясение в 1887-м, а затем в 1889-м. То есть три значимых события произошли в течение трех лет. Мы называем такие события кластерными. И между ними нет 3 000 лет, они все случились практически в одно и то же время: с точки зрения геологии это практически миг. Поэтому, конечно, хорошо бы успокоиться и говорить, что между сильными землетрясениями в нашем регионе период в 3 500 лет, но надо иметь в виду и другие возможные варианты.— Есть мнение, что землетрясения может провоцировать человеческая деятельность. Так ли это?— По отношению к сейсмологии упреки к человечеству, конечно, в пустоту. Большой очаг зарождается на глубине не менее 20 километров. Мы не работаем на таких глубинах. Однако когда начинали заполнять Токтогульское водохранилище, мы замеряли сейсмичность в этом районе. Мысль была такая — может ли такой огромный объем воды каким-то образом вызвать наведенное землетрясение? Тогда был получен уникальный научный материал. Оказалось, что это огромное водохранилище влияет на глубину максимум 4 километра. Таким образом, даже заполнение такого огромного резервуара затрагивает только приповерхностную часть земной коры.— Какие задачи ставятся перед Институтом сейсмологии?— Наш институт создали в 1976 году. Тогда мы получали хорошие средства для изучения возможности прогноза землетрясений. Кстати, как я уже говорил, из-за ничтожной точности таких прогнозов, например, в США финансирование на эти цели выделять перестали. Наша же позиция такова, что эта работа дает возможность расширять знания об устройстве земной коры. Активно в этом поле работает Китай, мы пытаемся продолжать деятельность и, несмотря на малые средства, которые выделяются на эти цели, поддерживаем эту работу.Один из методов, который позволяет прогнозировать землетрясения, — это слежение за геомагнитным полем. У нас три станции, и все они расположены вокруг Бишкека, а для хорошей научной выборки их должно быть 300. Ну какой смысл тратить деньги на эти три несчастные станции, если мы все равно не сможем получить адекватный прогноз? Поэтому сейчас наша работа в основном направлена на оценку сейсмической опасности и регистрацию землетрясений. На сегодня из того, чем занимается Институт сейсмологии, — это наиболее перспективное направление, которое дает реальную отдачу за деньги государства. Мы разрабатываем карты сейсмического районирования, можем дать сейсмическое заключение под крупное строительство, скажем, ГЭС, на месте строительства Асмана собираемся проводить сейсмическое микрорайонирование.— Как регистрируются землетрясения в Кыргызстане?— Что касается регистрации событий, то на сегодня есть 28 пунктов регистрации, из них 18 наших, а 10 мы обслуживаем вместе с Российской академией наук. Их достаточно, чтобы точно сказать, где произошло землетрясение и проводить соответствующий мониторинг. При этом работа таких пунктов достаточно точная. Когда проводили взрыв для создания плотины на Камбар-Атинской ГЭС 2, были точно известны место и мощность взрыва. Там заложили 3 000 тонн взрывчатки, и ее подрыв был эквивалентен землетрясению силой 6 баллов в эпицентре и 4 в близлежащих районах. Это событие было зафиксировано всеми сейсмическими станциями мира. Я тогда как директор института никому не сказал, где будут толчки, чтобы проверить работу нашей регистрирующей сети. Мы получили интересную картину. Некоторые сети регистрации сейсмических событий дали нахождение эпицентра с разницей в 120 километров. Это очень большой разлет. Лучше всех сработали наши станции. У казахских коллег, которые, кстати, очень хорошо работают, ошибки тоже были значительными — до 40-50 километров. Это показало, что свой хлеб мы едим не зря.— Вопрос, который сейчас волнует многих: можно ли строить небоскребы на юге нашей столицы и чем так страшен Иссык-Атинский разлом?— Практически это трещина в земной коре. Не яма, не полуторакилометровая щель. Она проходит у подножья предгорий (Орто-Сайские холмы). Ее ширина — максимум 5 метров. Это зона, где из-за землетрясения произойдут смещения, и какое бы вы там здание ни построили, оно развалится. Дальше идет зона влияния — там возникнут повышенные сейсмические волны. Разломов не возникнет, просто будет сильно трясти. Японцы на своем большом опыте научились гасить эти волны. Они строят здания с использованием демпферов и катков, которые компенсируют колебания Земли. Что касается 45-этажного здания, капсулу под строительство которого заложил президент, то в его строительстве я не вижу ничего страшного. В той же Японии каждый год фиксируется до 100 тысяч сейсмических событий. У нас в среднем 9 тысяч. Разница большая, причем в Японии огромное количество высотных зданий. Если при возведении этого небоскреба применят необходимые технологии, то почему бы его не построить.С расстоянием сейсмические волны затухают. Мы разделили эту зону в районе и определили, что в непосредственной близости от разлома можно строить только одноэтажные дома или зоны отдыха. Чем дальше, тем выше можно строить здания. Нас часто критикуют за то, что мы якобы поддались лобби строительных компаний. Это чушь и глупость. Когда мы рассматривали этот вопрос, я перевел все технические стандарты стран, где есть такие же условия, и увидел, что в США, например, такая зона составляет 15 метров, в Японии и Новой Зеландии — 100 метров, а у нас почему-то полтора километра. Другое дело, что когда-то на юге Бишкека эти места относились к лесопарковой зоне, а теперь там идет строительство.
https://ru.sputnik.kg/20230330/rossijskij-uchenyj-rasskazal-ob-izuchenii-zemletryasenij-v-kyrgyzstane-video-1074030134.html
https://ru.sputnik.kg/20230207/kyrgyzstan-zemletryaseniya-sejsmolog-kanatbek-abdrahmatov-intervyu-video-1072676081.html
бишкек
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2023
Тимур Осмонов
https://sputnik.kg/img/07e5/0c/08/1054900451_1394:210:2042:858_100x100_80_0_0_706bbe0b53f716ed5757d37ed3403dff.jpg
Тимур Осмонов
https://sputnik.kg/img/07e5/0c/08/1054900451_1394:210:2042:858_100x100_80_0_0_706bbe0b53f716ed5757d37ed3403dff.jpg
Новости
ru_KG
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Кыргызстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Тимур Осмонов
https://sputnik.kg/img/07e5/0c/08/1054900451_1394:210:2042:858_100x100_80_0_0_706bbe0b53f716ed5757d37ed3403dff.jpg
кыргызстан, интервью, разлом, сейсмология, бишкек, небоскреб, землетрясение
кыргызстан, интервью, разлом, сейсмология, бишкек, небоскреб, землетрясение
По данным МЧС, более 75 процентов населения республики живет в зоне возможных очагов землетрясений. О природе подземных толчков и о том, как ученые исследуют возможность их предсказания, в интервью на радио Sputnik Кыргызстан рассказал президент Национальной академии наук КР Канатбек Абдырахматов.
— Как вы оцениваете данные, опубликованные МЧС?
— Сейсмоопасной считается зона, в которой могут происходить землетрясения или которая может ощущать волны от сильных толчков. Если подходить с этой точки зрения, то я бы сказал, что 95 процентов территории Кыргызстана находится в сейсмоопасной зоне. Есть и другое ее понятие — это зона, где возникают очаги сильных землетрясений. Они гораздо более узкие и расположены на границе между большими хребтами и впадинами. Их площадь значительно меньше. Однако если бы там произошло 9-балльное землетрясение, а эпицентр находился в сорока километрах от Бишкека, мы бы ощутили толчки в 8 баллов. То есть получается, что столица не находится в сейсмоопасной зоне, но может ощущать сильные толчки от землетрясений в сейсмоопасных зонах. К сожалению, практически все крупные города и поселки нашей страны расположены в таких зонах, где могут быть очень сильные волны из эпицентров сейсмических событий.
— Почему сейсмологи не могут точно сказать, в какой день и час произойдет землетрясение?
— В Японии практически через каждый километр установлены датчики, чтобы предупреждать или фиксировать сильные толчки. Однако, несмотря на такую оснащенность, даже они не могут точно предсказывать землетрясения. Легко предсказать погоду, хотя и синоптики, бывает, ошибаются. Облака, направление ветра, грозовые фронты можно видеть и наблюдать их перемещение. А вот что касается земной тверди, тут мы практически ничего не знаем о том, что происходит на глубине 20 километров под нами. Мы можем строить теории, но никто не пробурил двадцатикилометровую скважину, чтобы наблюдать за происходящими там процессами. Да, мы можем интерпретировать сейсмические волны, которые доходят до нас, и по этим данным говорить, что в какой-то период возможно сильное или слабое землетрясение. Однако точно предсказать, в какой день и час произойдут сильные толчки, практически невозможно.
— После разрушительного землетрясения в Турции кыргызстанцы опасались, что оно может спровоцировать подземные толчки и в нашей стране. Насколько это возможно?
— Кыргызстан и Турция расположены на разных тектонических плитах. Эгейская плита, на которой лежит Турция, движется в одну сторону, Индийская, на острие которой расположен Кыргызстан, — в другую. Связи в этом смысле между ними нет. Иногда прослеживается взаимозависимость между сильными землетрясениями, которые происходят на окраине нашей плиты. Если там произойдет сильное землетрясение, то с определенной долей вероятности можно говорить, что оно вероятно и в Кыргызстане. Такие примеры уже были. Так, однажды после сильного землетрясения в Афганистане через три месяца достаточно сильно тряхнуло и у нас. Но ученым один-два факта ни о чем не говорят. Нам нужны статистика, хорошая выборка, чтобы сделать статистически значимый прогноз. Если взглянуть на карту сейсмичности, вы увидите, что практически каждую минуту на Земле происходят достаточно крупные землетрясения. Грубо говоря, каждую минуту где-нибудь трясет. Так вот, если точки будут у нас, а потом через минуту где-нибудь на Новой Гвинее, — это вовсе не значит, что они между собой связаны. Просто они происходят независимо друг от друга в разных частях планеты.
— Каковы причины землетрясений?
— Это вулканическая деятельность. Бывают искусственные землетрясения. Они происходили, например, в нефтеносных районах Башкортостана вдалеке от края тектонических плит. При этом они достаточно ощутимы, некоторые ощущались даже в Москве. Однако такие землетрясения не связаны с движением плит — когда выкачивается огромное количество нефти и воды из земных глубин, там образуются пустоты, которые обрушиваются и снова заполняются. В случае с нашим регионом землетрясения являются следствием накопления напряженности и их разрядкой между тектоническими плитами.
— Можно ли сказать, что землетрясения происходят с какой-то периодичностью?
— Люди всегда хотят найти в чем-то определенную периодичность — нам так легче жить. Кто-то говорит, что сильные землетрясения происходят каждые сто лет. Почему сто? Видимо, просто людям нравятся круглые числа. Однако периодику в землетрясениях искать не стоит – они происходят достаточно хаотично. Возьмем, к примеру, Иссык-Атинский разлом, которого все боятся. Он рядом с нами, дышит, живет… Мы там проводили крупные детальные исследования и обнаружили следующее. Последнее землетрясение на этом разломе было 600 лет назад. Перед ним сильные толчки 4 500 лет назад, а перед тем землетрясением — 10 тысяч лет назад. Возможно, это говорит о том, что повторяемость между сильными землетрясениями на этом разломе где-то 4 000-5 000 лет. Хорошая для нас повторяемость, потому что если последнее событие произошло 600 лет назад, то еще 3 500 лет мы можем жить спокойно. Но это опять же маленькая выборка из всего трех событий, ориентироваться на них нельзя.
Возьмем последние значительные события на Северном Тянь-Шане. В районе села Беловодского в 1885 году произошло сильное землетрясение. Сразу за ним рядом с Верным (Алматы) было сильнейшее землетрясение в 1887-м, а затем в 1889-м. То есть три значимых события произошли в течение трех лет. Мы называем такие события кластерными. И между ними нет 3 000 лет, они все случились практически в одно и то же время: с точки зрения геологии это практически миг. Поэтому, конечно, хорошо бы успокоиться и говорить, что между сильными землетрясениями в нашем регионе период в 3 500 лет, но надо иметь в виду и другие возможные варианты.
— Есть мнение, что землетрясения может провоцировать человеческая деятельность. Так ли это?
— По отношению к сейсмологии упреки к человечеству, конечно, в пустоту. Большой очаг зарождается на глубине не менее 20 километров. Мы не работаем на таких глубинах. Однако когда начинали заполнять Токтогульское водохранилище, мы замеряли сейсмичность в этом районе. Мысль была такая — может ли такой огромный объем воды каким-то образом вызвать наведенное землетрясение? Тогда был получен уникальный научный материал. Оказалось, что это огромное водохранилище влияет на глубину максимум 4 километра. Таким образом, даже заполнение такого огромного резервуара затрагивает только приповерхностную часть земной коры.
— Какие задачи ставятся перед Институтом сейсмологии?
— Наш институт создали в 1976 году. Тогда мы получали хорошие средства для изучения возможности прогноза землетрясений. Кстати, как я уже говорил, из-за ничтожной точности таких прогнозов, например, в США финансирование на эти цели выделять перестали. Наша же позиция такова, что эта работа дает возможность расширять знания об устройстве земной коры. Активно в этом поле работает Китай, мы пытаемся продолжать деятельность и, несмотря на малые средства, которые выделяются на эти цели, поддерживаем эту работу.
Один из методов, который позволяет прогнозировать землетрясения, — это слежение за геомагнитным полем. У нас три станции, и все они расположены вокруг Бишкека, а для хорошей научной выборки их должно быть 300. Ну какой смысл тратить деньги на эти три несчастные станции, если мы все равно не сможем получить адекватный прогноз? Поэтому сейчас наша работа в основном направлена на оценку сейсмической опасности и регистрацию землетрясений. На сегодня из того, чем занимается Институт сейсмологии, — это наиболее перспективное направление, которое дает реальную отдачу за деньги государства. Мы разрабатываем карты сейсмического районирования, можем дать сейсмическое заключение под крупное строительство, скажем, ГЭС, на месте строительства Асмана собираемся проводить сейсмическое микрорайонирование.
— Как регистрируются землетрясения в Кыргызстане?
— Что касается регистрации событий, то на сегодня есть 28 пунктов регистрации, из них 18 наших, а 10 мы обслуживаем вместе с Российской академией наук. Их достаточно, чтобы точно сказать, где произошло землетрясение и проводить соответствующий мониторинг. При этом работа таких пунктов достаточно точная. Когда проводили взрыв для создания плотины на Камбар-Атинской ГЭС 2, были точно известны место и мощность взрыва. Там заложили 3 000 тонн взрывчатки, и ее подрыв был эквивалентен землетрясению силой 6 баллов в эпицентре и 4 в близлежащих районах. Это событие было зафиксировано всеми сейсмическими станциями мира. Я тогда как директор института никому не сказал, где будут толчки, чтобы проверить работу нашей регистрирующей сети. Мы получили интересную картину. Некоторые сети регистрации сейсмических событий дали нахождение эпицентра с разницей в 120 километров. Это очень большой разлет. Лучше всех сработали наши станции. У казахских коллег, которые, кстати, очень хорошо работают, ошибки тоже были значительными — до 40-50 километров. Это показало, что свой хлеб мы едим не зря.
— Вопрос, который сейчас волнует многих: можно ли строить небоскребы на юге нашей столицы и чем так страшен Иссык-Атинский разлом?
— Практически это трещина в земной коре. Не яма, не полуторакилометровая щель. Она проходит у подножья предгорий (Орто-Сайские холмы). Ее ширина — максимум 5 метров. Это зона, где из-за землетрясения произойдут смещения, и какое бы вы там здание ни построили, оно развалится. Дальше идет зона влияния — там возникнут повышенные сейсмические волны. Разломов не возникнет, просто будет сильно трясти. Японцы на своем большом опыте научились гасить эти волны. Они строят здания с использованием демпферов и катков, которые компенсируют колебания Земли. Что касается 45-этажного здания, капсулу под строительство которого заложил президент, то в его строительстве я не вижу ничего страшного. В той же Японии каждый год фиксируется до 100 тысяч сейсмических событий. У нас в среднем 9 тысяч. Разница большая, причем в Японии огромное количество высотных зданий. Если при возведении этого небоскреба применят необходимые технологии, то почему бы его не построить.
С расстоянием сейсмические волны затухают. Мы разделили эту зону в районе и определили, что в непосредственной близости от разлома можно строить только одноэтажные дома или зоны отдыха. Чем дальше, тем выше можно строить здания. Нас часто критикуют за то, что мы якобы поддались лобби строительных компаний. Это чушь и глупость. Когда мы рассматривали этот вопрос, я перевел все технические стандарты стран, где есть такие же условия, и увидел, что в США, например, такая зона составляет 15 метров, в Японии и Новой Зеландии — 100 метров, а у нас почему-то полтора километра. Другое дело, что когда-то на юге Бишкека эти места относились к лесопарковой зоне, а теперь там идет строительство.
