«Я такого никогда не видел», — признается редактор Sputnik Кыргызстан Таалайбек Ороскулов. Он две недели провел в Донбассе: бродил среди обгоревших остовов зданий, побывал в морге, на кладбище, беседовал с людьми, потерявшими все… Журналист откровенно рассказал, что видел в Мариуполе своими глазами.

Житель Мариуполя Олег Жмуркин, кажется, не замечает тошнотворно-сладковатый запах, которым пропитан воздух у разрушенной многоэтажки. Мне же становится плохо — этот смрад можно узнать из тысячи, такой исходит от гнилого мяса.

Олег указывает пальцем на обгоревшее здание: там уже два месяца лежит тело его 74-летней тети.

«Получилось так, что первый снаряд разрушил выход из общих коридоров. Тетя уже не могла выйти, многие люди не смогли. Начался пожар, и, как мне говорят, ее придавило плитой. Это еще хорошая смерть, потому что остальные сгорели», — рассказывает он.

Неизвестно, сколько всего человек погибло там. Тела опасно извлекать, потому что здание может рухнуть в любой момент. Олег винит в трагедии «азовцев».

Как рассказывают многие мариупольцы, бойцы полка «Азов» не разрешали жителям эвакуироваться из города. «Азовцев» обвиняют в том, что они прикрывались людьми как живым щитом.

Высказать свое мнение открыто, как Олег, решится не каждый. Многие люди боятся, что в город вернется киевский режим, а все знают, как он расправляется с несогласными.

Жителям Мариуполя запрещено выходить на улицу (комендантский час длится с 22 вечера до 6 утра), так как в городе орудуют диверсанты. Они нападают на милиционеров и тех, кто поддерживает политику России.

На Старокрымском кладбище появилось целое поле из тысяч свежих могил. Мы замечаем женщину с костылем, она не то чтобы плакала — она выла.

— Простите, а вы кого ищете?
— Сына… Возле дома разорвалась мина, его убило осколками. Меня тоже вытащили из-под обломков за ноги. Я очнулась в больнице, соседи сказали, что сына убило две недели назад, он там валялся. Я без него не могу...

Екатерина Трюхан знала только примерное расположение и номер, под которым похоронили ее сына, — 1003.

«Вон там над дорогой, с этой стороны где-то у него гробик», — сокрушалась женщина.

В конце концов она нашла могилу сына. Это значит, что скоро вместо номера 1003 на кресте появятся имя, фамилия и отчество.

Власти Мариуполя делают все, чтобы опознать погибших, рассказывает заведующий отделением судмедэкспертизы Мариуполя Эльнур Гусейнов.

«60 процентов тел, которые поступали к нам, были неизвестными. Однако каждое мы хороним в индивидуальной могиле с индивидуальным номером. То есть найти их будет не проблема», — отмечает он.

Олеся Гладкая по всему городу расклеивает объявления о поиске людей: пропала ее подруга со всей семьей. Женщина с мужем, тремя детьми и родителями пыталась сбежать из Мариуполя, но их автомобиль расстреляли из автоматов.

На связь с Олесей вышла мать подруги. Она рассказала, что ее с двумя старшими детьми быстро увезли из-под обстрела, остальные были ранены и остались в машине. Что с ними, она не знает.

Олеся идет в морг, чтобы узнать хоть что-то об их судьбе. Работник судмедэкспертизы долго листает базу данных в телефоне:

— Васичкина?
— Васичкина (фамилия подруги).
— Имя-отчество?
— Алена Сергеевна.
— 1995 года рождения?
— Да.
— Она захоронена на Старокрымском кладбище, номер 1484.

Оказалось, подруга Олеси, мать троих детей, умерла на месте, погиб и ее отец. Где муж и самый младший сын — трехлетний ребенок — неизвестно.

«Я клянусь, что найду их», — шепчет Олеся у могилы под номером 1484. Кстати, я на днях писал ей. Пока Олеся не смогла выполнить свою клятву.

После двух месяцев бомбежек бытовые условия в Мариуполе оставляют желать лучшего. В большинстве районов города нет ни воды, ни электричества.

Люди вынуждены были под обстрелами добираться до родника с питьевой водой. Этот путь постоянно обстреливали, поэтому горожанам приходилось перешагивать через тела погибших.

Единственное место по пути за водой, где можно укрыться, — мечеть. Ее тоже неоднократно обстреливали украинские военные.

Под куполом мечети собирались христиане, евреи, мусульмане. Они молились, каждый по-своему, и, видимо, наверху их услышали — здание устояло.

Там, в Мариуполе, под бесконечными обстрелами, обнажалось не только самое ужасное в людях, но и самое прекрасное. Например, голодающий, который отрывал от своего скудного пайка, чтобы накормить бродячего котенка. Или мужчина, пускавший каждого желающего к колодцу у себя во дворе.

Мы познакомились с мариупольской семьей, в которой семеро детей. Родители пытались вывезти их из обстреливаемого города, но найти машину, где поместились бы разом девять человек, в охваченном паникой Мариуполе было невозможно. В итоге вся семья осталась под обстрелами. Вскоре в их дом попал снаряд.

«Мы вышли из квартиры, в чем были. Я посадила Василису и Софию в коляску, эти босые… Тут все горело, взрывалось. Муж предлагал жить в этой беседке, потому что некуда было идти», — рассказывает Татьяна Кокотюха.

Им приходилось ночевать в подвалах, пустующих магазинах, пока не приютила семья учителей.

«Тогда сильные обстрелы начались, дома начали серьезно бомбить... Я прихожу: сидят все детки, подвал очень маленький. Кто-то на полках, кто-то на земле. Я говорю: "Так, поднимайтесь, идем к нам". И все», — рассказывает учительница Елена Руденко.

В учительский дом тоже прилетали снаряды, его обстреливали из автоматов, но, к счастью, никто не пострадал.

Нынешняя власть старается вернуть город к мирной жизни. Здания уже восстанавливаются. Люди возвращаются в свои дома. Мариуполь будет жить!