24 августа Украина пышно отмечает 30 лет своей формальной независимости. Но именно в момент провозглашения украинской независимости (еще до официального распада СССР) начался украинский кризис, а не в 2014-м, и даже не в 2004 году, как это принято думать.
Уже тогда руководители советской республики, лицемерно заявляя о намерении строить современное государство, основанное на принципе гражданства, стали на путь создания этнически чистой химеры. Этот выбор предопределил все последующие проблемы.
В начале 1990-х годов Россия была слаба политически, непривлекательна экономически, и значительная часть русских в Прибалтике предпочитала любой ценой интегрироваться в местные общества. Те же, кому было совсем невмоготу, перебирались в РФ, пользуясь тем, что практически до конца 1990-х миграционное законодательство страны значительно больше благоприятствовало иммиграции. Таким образом, русская община в прибалтийских государствах раскалывалась, а готовые сопротивляться силы маргинализировались.
Сначала о русских
На Украине пошли другим путем. Законодательно права русских долгое время практически не ущемлялись. Украинизация проводилась ползучим методом и практически не замечалась большей частью населения. Долгое время это позволяло сохранять этнический мир и "преобразовывать" местных русских в настоящих (а не паспортных) украинцев на добровольной основе.
Большинство русскоговорящих граждан Украины украинский знали, поскольку его обязательно изучали в школах УССР, просто люди предпочитали общаться на родном языке, который слышали в семьях с рождения.
Но тезис неполноценности русскоговорящих начал работать, и люди стали делать выбор. Кто-то принуждал себя использовать украинский в быту. Получалось неважно, и "истинные патриоты" все равно видели в таких изъясняющихся на украинском с русским акцентом "презренных москалей". Кто-то начал протестовать.
Государство же продолжало закручивать языковые гайки, чем настроило против себя даже русскоязычных активистов майдана, считающих себя патентованными украинцами и оскорбленных тем, что их вклад в дело отталкивания Украины от России не оценен.
Далее действуют националисты
В результате на сегодня и без того крайне пестрая украинская этнополитическая реальность раздробилась еще сильнее.
Русские, живущие на Украине, делятся на тех, кто хочет в Россию, и на тех, кто мечтает о восстановлении некой союзной конструкции, при которой Москва не вмешивается в дела Киева, за исключением тех случаев, когда надо что-то построить или дать денег.
Как вы понимаете, стране с такой сложной ситуацией в государствообразующем народе до стабильности очень далеко. При этом ситуация усугубляется тем, что составленная из финансово-политических группировок элита также предельно разъединена, поскольку борьба за украинизацию привела к катастрофе экономику.
С аналогичной проблемой столкнулось и общество. В условиях катастрофической нехватки рабочих мест, обвального снижения уровня реальных зарплат и роста цен на все не менее 10 миллионов (по украинским официальным данным) граждан страны постоянно работают за границей. Пессимисты говорят даже о 15 миллионах. С учетом того, что реальное постоянное население Украины сегодня, по оптимистичным оценкам, составляет 35 миллионов человек (пессимисты говорят о 25 миллионах), это значит, что в каждый отдельно взятый момент практически в каждой украинской семье кто-то находится за рубежом.
Я знаю, что на Украине можно найти тысячи семей, в которых никто не уехал на заработки и которые прекрасно себя чувствуют. Мы говорим о средних цифрах, понимая, что родственникам Зеленского, Кучмы или Тимошенко нет необходимости уезжать на заработки (они могут еще кого-нибудь из-за границы взять на содержание). Но это благополучие компенсируется огромным количеством семей, которые покинули Украину в полном составе, многие навсегда.
Дело в том, что даже данные РФ и Украины о переходе из украинского в российское гражданство отличаются почти на четыре порядка. Россия за пятилетку выдала украинским гражданам почти миллион паспортов (не считая Крыма и без данных за текущий год), Украина же считает, за это время утратила менее полутысячи своих граждан.
А ведь на протяжении 30 лет ежегодно тысячами, а то и десятками тысяч раздаются также венгерские, румынские паспорта, карты поляка (дающие право на ускоренное получение польского гражданства). Украинцы получают гражданство Италии, Португалии, Великобритании, Германии, Австралии, Канады, США.
То есть даже катастрофические оценочные данные официальных украинских структур, характеризующие демографическую ситуацию в стране, отчаянно завышены. Но даже самые оптимистичные оценки позволяют утверждать, что украинское общество атомизировано, разложено и не имеет сил ни для восстановления нормальной общественной жизни, ни для реставрации собственной государственности.
В такой ситуации заставить соседние страны вмешаться может либо неприкрытая агрессия против них со стороны Украины, либо столь же очевидный геноцид части украинского населения (не важно — по этническому, лингвистическому, конфессиональному или какому-то другому признаку). Хотя государства и стараются заранее планировать даже подобные ситуации, предвидеть конкретную обстановку и конкретный характер возникающих проблем практически невозможно.
Следовательно, вариант продолжающегося угасания Украины, с дальнейшим сокращением населения, падением эффективности политических и административных структур, упрощением экономических связей и разложением общества остается вероятным на ближайшие пару лет.
Снижение численности населения приведет к сокращению подлежащих кормлению голодных ртов, окончательное уничтожение самими украинцами экономической инфраструктуры снимет вопрос о ее восстановлении, деградация политических институтов облегчит создание новых.
Таким образом, выход из тридцатилетнего украинского кризиса, перешедшего в последнее десятилетие в острую фазу, в любом варианте предполагает внешнее вмешательство, без которого данная территория и ее население обречены на продолжение деградации. Проблема заключается лишь в том, что подобное вмешательство можно эффективно произвести только синхронно и согласованно всеми заинтересованными странами, а это возможно лишь после долгих переговоров и согласований, которые пока даже не начинались.
Достичь максимального эффекта в такой сложной ситуации можно лишь в том случае, если загодя определить исключительно стратегическую цель и предельный объём ресурсов, расходование которых допустимо для её достижения.
Это безусловно неутешительный диагноз для ещё сохранившегося на Украине населения. Но роль расходного материала в чужой политике оно тридцать лет назад выбрало само и с тех пор постоянно это решение подтверждает.
