Это не значит, что ее не будет — напротив, все идет к ней, и лишним подтверждением тому стала неофициальная информация о готовящейся встрече секретаря Совета безопасности России Николая Патрушева с советником президента США по национальной безопасности Джейком Салливаном, пишет обозреватель РИА Новости.
Она должна пройти в Европе в ближайшие недели, хотя правильно говорить о ближайших днях. Потому что уже меньше чем через три недели начнется европейская поездка Байдена, а еще до ее начала нужно окончательно договориться о встрече с Путиным.
Не о том, где и когда она может пройти (с этим все более-менее ясно: 15 или 16 июня, скорее всего, в Вене), а о том, что на ней будет обсуждаться. Без четкой повестки Кремль не хочет торопиться с саммитом, так что Салливану нужно будет убедить Патрушева в намерении американцев обсуждать конкретные проблемы, а не тратить время на бессмысленные рассуждения о вмешательстве России в американские выборы, украинские дела или права Навального. Хотите "более стабильных и предсказуемых отношений", как сказал Блинкен, так кто же против?
Предсказуемой и стабильной может быть и конфронтация. Но она и так уже идет и точно не закончится ни с каким саммитом, так что можно попробовать поставить ее в определенные рамки и сочетать с разумными компромиссами там, где это отвечает интересам обеих сторон. Для этого действительно нужно разобрать часть завалов на пути двухсторонних отношений, и тут все понимают, что "заваливали" в основном американцы, а разбирать придется вместе.
Но тут, если говорить о России, ошибочен сам посыл — о том, что якобы есть какие-то надежды и иллюзии. Максимум до середины нулевых годов Путин допускал возможность найти общий язык со Штатами, то есть вероятность того, что они будут говорить с нами на равных, считаться с нашими интересами, но уже после Ирака и череды цветных революций на постсоветском пространстве, после курса на прием в НАТО Украины и Грузии российское руководство перестало делать даже небольшую ставку на это.
Мюнхенская речь Путина в начале 2007 года ясно обозначила наше понимание ситуации и прогноз на будущее — есть мировой гегемон, который пытается диктовать всем и вся, но его время уходит, и Россия будет работать над изменением миропорядка и построением многополярного мира. Все, что происходит с тех пор, лишь подтверждает правильность наших оценок и нашего курса — причем как в глобальном разрезе, так и в масштабе российско-американских отношений. В нормальном формате их нет уже с середины 2013-го, но тогда все лишь прорвалось наружу, а накапливалось уже после Мюнхена, в 2008-2012 годах.
То, что в 2009-м Обама — Байден запускали "перезагрузку" в отношениях с Россией, ни о чем не говорит: тогда же они предлагали Китаю создать "большую двойку" для того, чтобы "вместе править миром". И то и другое было лишь уловками, попытками подчинить своему влиянию Москву и Пекин, поставить их в положение младших партнеров (в чужом для них "бизнесе"). Ни Путин, ни китайское руководство на это не пошли — а уж после того, как американцы попытались помешать Путину вернуться в Кремль в 2012-м, а в Китае пришел к власти Си Цзиньпин, начался новый этап деконструкции мира по-американски.
Таким образом, отношения между двумя странами за почти полтора послемюнхенских десятилетия последовательно деградировали — и вина России тут лишь в том, что она последовательно ограничивала американское влияние на свою элиту и внутреннюю политику и вела самостоятельную игру на международной арене. Для серьезного оздоровления российско-американских отношений (не мифической дружбы, а нормализации, то есть налаживания диалога) необходимо всего ничего: отказ Штатов от ставки на вмешательство в наши внутренние дела и признание наличия у России сфер влияния и национальных интересов (что вовсе не означает отказа от противоборства в этих сферах).
Это очень скромные требования — но сейчас даже они маловыполнимы. Более того, стало уже традицией обвинять Россию во вмешательстве в американские внутренние дела, и эта традиция прочно закрепляется в американской жизни, накладывая дополнительные ограничения на отношения двух стран.
Поэтому никаких иллюзий насчет диалога с Вашингтоном в Москве не существует — то есть речь даже не о возможности о чем-либо договориться, а просто о способности вести диалог, спорить и слушать аргументы друг друга. И дело тут не в личности Байдена — хотя у Путина есть негативный опыт общения с ним — или его команды. Проблема куда шире: в настроениях пребывающей в кризисе американской элиты.
Да что уж говорить — эта элита даже не знает, что ей делать с Америкой. Но она по-прежнему очень сильна и влиятельна — поэтому с ней в любом случае нужно иметь дело. Не "делать одно дело" и даже не договариваться (в большинстве случаев это не просто не нужно, но и невозможно), а вести жесткие изнурительные разговоры, споры, поединки, бои. Хорошо подготовленные, в том числе с умением держать паузу, отсутствием иллюзий и замечанием о том, что "мы зубы выбьем" всем, кто хочет что-то от нас откусить. Тут напрашивается слово "Украина" — но не как тот, кто хочет откусить, а как то, что хотят откусить, превратить в антиРоссию, как верно напомнил Путин:
"И чего бы мы ни сделали, как бы мы ни стремились удовлетворить аппетиты тех, кто пытается нас сдерживать, все равно сдерживание будет продолжено, потому что многим из наших оппонентов, так их назовем, такая страна, как Россия, просто не нужна".
Все это уже было в нашей истории — относительно новая тут только "страна-оппонент". Потому что все старые почему-то сломались.
