23 апреля в единственно возможном ныне режиме видеоконференции прошло внеочередное заседание Евразийского межправительственного совета. Премьеры стран ЕАЭС решали, как нам дальше жить вместе.
Страхи убивают рациональность
Речь шла не о простом обсуждении, а о согласовании рамочного документа — стратегических направлений евразийской экономической интеграции до 2025 года. Проект состоит из общих (концептуальных) положений и перечня мер и механизмов (330 позиций), сгруппированных в 11 системных блоков по направлениям деятельности интеграционного объединения.
Сами премьер-министры, конечно, излучали оптимизм. Так, глава правительства России Михаил Мишустин уверен, что "наше объединение уже созрело для выхода на более высокий уровень интеграции". На первый взгляд, он прав. Экономики стран региона глубоко взаимосвязаны — хотя бы потому, что "завязаны" на Россию.
Однако, к сожалению, эта очевидная, в общем-то, логика еще недавно разбивалась о ряд фобий и предрассудков. О главном из них недавно говорил российский президент Владимир Путин — страх перед возрождением Советского Союза и советской империи.
Отсюда, например, и определенное непонимание интеграции некоторыми соседями. Скажем, Минск на официальном уровне выступает за максимально глубокую интеграцию и даже критикует коллег за то, что те тормозят процесс.
"Многие действительно амбициозные предложения сторон были усилиями отдельных экспертов исключены, даже не дойдя до обсуждения на высоком уровне", — жаловался на содержание обсуждаемого 23 апреля документа премьер-министр Беларуси Сергей Румас.
При этом есть формула "интеграции без передачи суверенитета", которую озвучил президент РБ Александр Лукашенко.
Отмечу, что все-таки на определенной стадии интеграционные процессы невозможны без делегирования части суверенитета для принятия коллективных решений на наднациональном уровне.
Спасибо, кризис!
Возможно, это непонимание и разность в подходах существовали бы и дальше, но тут грянул коронавирусный кризис. Он создал не только проблемы, но и новые возможности.
Прежде всего этот кризис наглядно продемонстрировал недостаточную глубину интеграции (не только юридическо-экономической, но и психологической — насколько участники объединения считают друг друга "своими"). Напомним, что страны ЕАЭС не отреагировали на кризис по-настоящему совместной борьбой или единой программой действий. Произошло закрытие границ.
Речь не идет о том, что сейчас мы должны усиленно интегрироваться и ломать через колено национальные интересы отдельных стран. Как опять же верно сказал Владимир Путин, достигнутые решения — это компромиссы, а значит, кто-то кому-то в чем-то уступает, и идеальной ситуации, на первый взгляд, нет. Но на самом деле она как раз есть — это сложившаяся система отношений, позволяющая достигать компромиссов. Именно ее мы и должны усиленно выстраивать: вырабатывать общие подходы к интеграции, договариваться о принципах делегирования суверенитета и принятия решений. Тогда и поиск компромиссов становится делом времени, а не принципиальным стоппером интеграции.
Так и сейчас — после заседания глав правительств остались нерешенные вопросы. Премьеры договорились о либерализации автомобильных перевозок, механизмах целевого содействия экономическому развитию, сотрудничестве в области здравоохранения, однако не смогли найти общий знаменатель по теме газа. В частности, принять решение по определению тарифов на транспортировку топлива в рамках единого газового рынка ЕАЭС. Но никакого скандала нет, вопрос просто передан на решение главам государств, которые соберутся на саммит 19 мая. Если к тому времени у нас сложится обозначенная Владимиром Путиным система, если лидеры стран осознают ее безальтернативность, то и о газе договорятся, и утвердят все итоговые стратегические направления развития интеграции до 2025 года.
