Педагог Бишкекского хореографического училища (БХУ) Марипа Садыкбаева никогда не сомневалась в своем выборе: проведя 20 лет на сцене, она продолжает заниматься любимым делом и растит из молодых талантов настоящих артистов.
— Нередко родители отдают детей в хореографические училища, чтобы увидеть их блистающими на сцене. Как было в вашем случае?
— Оказывается, я танцевала с раннего детства: на остановке, в автобусе, да где угодно! Мой дядя заметил это и предложил родителям отдать меня на балет. Дело было в 1965 году, тогда я еще училась в кыргызской школе, толком не говорила на русском, поэтому пришлось осваивать язык на ходу, уже во время учебы в БХУ.
Мама сначала не воспринимала балет как профессию, но, увидев меня в спектакле "Лебединое озеро", не смогла сдержать слез. Тогда она осознала, насколько это непростой физический труд.
— В советское время кыргызский балет был на высоте. Наверняка вам удалось ближе познакомиться с мэтрами.
— В 1973 году я начала работать в театре оперы и балета. Однажды заслуженный артист Берик Алимбаев предложил представить нашу страну за границей, выступить в рамках Дней культуры Киргизской ССР в Швеции. Я опешила, потому что неожиданно оказалась среди элиты в лице Айсулуу Токомбаевой, Чолпонбека Базарбаева... Только представьте: проработав всего три года, я, артистка кордебалета, поехала за границу в компании таких мэтров. Тогда я была молодая и страшно всех стеснялась.
Благо все прошло удачно, поэтому меня стали часто отправлять на дни культуры — в Швецию, Данию, Японию.... В этих поездках я ближе познакомилась с Айсулуу Токомбаевой. Помню, как удивилась, насколько она за собой следила: режим, питание. Отправляясь за рубеж, она везла с собой орехи, мед и курагу, носила вещи только из натуральных материалов.
— Как реагировали на делегацию из Киргизской ССР за рубежом?
Помню, как мы с Айсулуу Токомбаевой, нарядившись, отправились в Королевский театр Дании, дело было в 1980 году. Люди невольно оглядывались, отчего мы сильно смущались. Наши места находились в партере, кругом зрители в мехах и бриллиантах, а мы выглядели хоть и скромно, но интересно.
— Я всегда представляла закулисье балета, как в фильме "Черный лебедь" Аронофски. На что готовы артистки ради конкуренции?
— В наше время не думали о конкуренции так превратно. Конечно, переживали, что кто-то займет твое место, поэтому старались выкладываться на все сто и лишний раз не брать больничный. Иначе говоря, мы просто держались за места, но не враждовали.
Бывали и нелепые моменты. В балете "Чолпон" мы играли призраков, "парили" по сцене, пока одетые в черное партнеры несли нас. Для полноты картины постановщики затемнили сцену. На одной из поддержек мой партнер споткнулся и едва не уронил меня. Удержаться не удалось, благо ребята за кулисами быстро среагировали и словили меня.
— Но вам, как любому артисту, наверняка приходилось выступать через боль.
— Конечно, от рабочих мозолей никуда не денешься, но во время выступления забываешь о боли, потому что надо улыбаться и танцевать. Когда не стало мамы, мне так приходилось выходить на сцену: уйду за кулисы — рыдаю, выхожу перед зрителем — снова улыбаюсь, потому что это твой долг.
— В определенный момент жизни перед людьми искусства встает выбор между карьерой и семьей. Что выбрали вы?
— Я всегда знала, что буду корифеем, а не ведущей солисткой. Уже в предпенсионном для балета возрасте я станцевала две ведущие партии, которые не ожидала получить. На тот момент у меня было трое детей.
Для балета такое в диковинку, но я хотела танцевать, поэтому сразу после декрета выходила на работу. У меня не было природных данных: чтобы вернуться в форму, приходилось не выходить из зала. Я отдыхала только перед спектаклем, пока делала грим и прическу.
— Сейчас у артистов балета далеко не самые высокие зарплаты. Полагаю, что в 90-х дела обстояли не лучше. У вас возникали мысли бросить свое дело?
— В 1993 году я как раз уходила на пенсию. Чтобы как-то прокормиться, в какой-то момент решила, что буду печь пироги и торты, но "бизнес" не пошел. Я даже пробовала танцевать в шоу-группе, но через время перестала.
— Что было дальше?
В Кыргызстане у меня осталась семья, так что решение вернуться на родину не заставило себя ждать. Уже здесь меня пригласили работать в училище. Кстати, танцевать легче, чем учить: в преподавании слишком много нюансов.
— Насколько часто среди юных воспитанников встречаются будущие звезды?
— Уверена, что у нас достаточно талантливых ребят, но многие попросту не знают о своих способностях: нужно ездить по стране и отбирать будущих звездочек. Раньше так и делали, организовывали командировки по районам. Конечно, среди ребят встречаются прирожденные артисты, но таких единицы. Однако даже при средних данных можно достичь отличных результатов: ключ — в трудолюбии и целеустремленности.
Например, у нас учился мальчик, который буквально не выходил из зала: он пахал, как папа Карло, не жалея себя. Таким был и Чолпонбек Базарбаев. Как он работал! На гастролях в Дании я увидела, как он хлещет себя по щекам, потому что у него не получался пируэт.
Тогда меня это сильно испугало. Он не выходил из зала, пока не добился идеального исполнения.
— Почему многие молодые артисты решают покинуть Кыргызстан?
— Наши талантливые танцоры уезжают работать за рубеж, потому что здесь нет условий. В советское время нам выделяли комнаты в общежитии, а сейчас артисты предоставлены сами себе: зарплаты хватает только на хлеб и проезд. Хорошо, если родители могут помочь, но есть семьи, у которых нет такой возможности. Несмотря на это, ребята продолжают поступать в училище. Мы, педагоги, работаем за идею, не обращая внимания на зарплаты, потому что любим свое дело.
Чтобы дети могли участвовать в зарубежных конкурсах, ищем спонсоров, иногда отправляем ребят за свои деньги. В общем, выкручиваемся как можем: просим родителей помочь, шьем костюмы за свой счет.
— Где выступают выпускники Бишкекского хореографического училища имени Чолпонбека Базарбаева?
— Выпускники БХУ выступают в России, других странах СНГ и по всему миру.
