Я родился и вырос в кара-балтинской махалле — так принято называть районы, где преимущественно живут узбеки и уйгуры, но у нас там сплошной интернационал. Бедный старый район, по которому вы вряд ли согласитесь пройтись пешком в одиночку ночью. Горит только каждый десятый фонарь — я не преувеличиваю, иногда по пути встречаются группы пацанов от 16 до 20 лет, которые к чужакам часто относятся недружелюбно. Но днем это обычная махалля — с душевными соседями и запахом тандырных лепешек.
Через несколько кварталов от нас жил мой дядя со своей семьей. Он прожил лет до 70, а в конце 1990-х умер. Мы всей семьей несколько дней помогали проводить поминальные мероприятия.
Всех этих людей можно "сегментировать". Этот приплелся, поскольку того требует традиция, тот — чтобы потрепаться и сэкономить на еде, а эти люди пришли помочь. Зачастую последних бывает немного.
Мне, как самому младшему, наказали стоять у ворот с кувшином воды и тазиком. Я лил воду на руки гостям, подавал полотенце и слушал различные благословения в духе: "Ай, молодец, расти большой", "Ой, рахмат, будешь большим джигитом" и так далее.
Мужчины расселись по местам и выпили первые чайники чая. Повар в саду объявил, что плов готов. Он накладывал его в большие блюда — ляганы. Для каждого лягана Мансур ака выбирал отдельные куски мяса. Зятья, сваты, братья и другие родственники умершего носились между столами и казаном.
Когда дымящийся плов оказывается в тарелке, рука чувствует, как ляган резко меняет температуру. Необходимо быстро донести два тяжелых блюда до стола и не уронить их. Идешь, терпишь жжение в ладонях, ставишь плов перед стариками и возвращаешься в сад за очередной порцией, поглядывая на покрасневшие руки.
Я тогда был мелкий, и плов мне никто не доверил. Я просто бегал по двору и занимался разной чепухой.
Среди парней особенно выделялся Акрам — зеленоглазый кудрявый девятиклассник из моей школы. Он помогал везде, где мог. Делал все быстро и хорошо. Тут он рубит дрова в огороде, там встречает гостей, через 10 минут видишь, как помогает выгружать столы из грузовика. Акрам нравился всем, все мужчины его хвалили, женщины в доме тоже заметили старания юноши. Видно было, что он трудится только из желания помочь, а не чтобы выделиться.
По традиции, когда человек в махалле умирает, соседи приносят в дом умершего разную еду, чтобы было чем на первых порах накормить людей, которые в итоге там соберутся. Соседки несли манты, плов, рыбу, салаты, колбасу — короче, у мальчика был богатый выбор, но он почему-то сразу взялся за алюминиевую кастрюлю, завернутую в прозрачный пакет.
Акрам сел на топчан и поднял крышку. В кастрюле оказался тушеный картофель с несколькими морковками. Выглядело это не совсем аппетитно. Его выбор сильно удивил женщин, но мальчику никто не сказал ни слова. Моя мама тоже молча наблюдала за тем, как Акрам с удовольствием расправляется с блюдом. Завершив трапезу, он поблагодарил и вышел, прихватив точильный камень.
Тут-то женщины и принялись живо все обсуждать.
— Вы видели? Почему это ему мои манты не приглянулись?
— Что ему твои манты, на столе столько еды поинтересней, чем твои манты!
— Выбрал какую-то дрянь. Все равно, что есть, что ли?
— Да успокойтесь вы. Это передала Лола-апа!
— Кто?
— Это мать его, они живут через три дома. Она болеет, поэтому извинилась, что не может прийти, и передала через сына лепешки и эти тушеные овощи. Они бедно живут, поэтому и блюдо такое. Дуры вы! Мальчик после школы тачки на базаре тягает, чтобы было что поесть.
— Ой…
У мамы после этих слов сразу сжалось сердце. Те, что за глаза упрекали мальчика, покраснели и попросили прощения. Все были очень растроганы. И снова в адрес Акрама полетели добрые слова и пожелания, только теперь — дрожащими голосами, потому что женщины плакали...
