Прозвище Пузырек Игорю дал наш одноклассник. Он прекрасно знал обо всех его достоинствах, но из зависти акцент сделал на росте — после очередных летних каникул в школу вернулись здоровенные парни-одноклассники, а Игорь так и не подрос… Он даже заказывал в быткомбинате обувь на каблуках и прикрывал ее хипповыми клешами, чтобы казаться хоть немного выше.
Маленький рост, картавая речь, голова странной дынеподобной формы. Но доброты — необъятной. Игорь умудрялся не обижаться на дурацкие шутки "в свою честь", не комплексовать. Всегда был на передовой в тяжелой работе, и не только потому, что видные-завидные стремились переложить ответственность именно на него, — просто по натуре своей он старался облегчить жизнь другим.
С какой же теплотой мы все теперь вспоминаем курицу, привязанную к облепихе (никто не стал резать ее "на лапшу"), огромный тент с двухслойным брезентовым "полом", вокруг которого мы расставили палатки, но спали "на воздухе" — под тентом в спальниках и… на перинах и подушках Игоря. Парни устроили полноценную кухню, и мы с комфортом готовили на газовой плите, разжигая костер лишь по вечерам для песен под гитару. Продуктов у нас было "завались", мы даже ставили дрожжевое тесто, пекли и жарили. Недостающее и свежее привозили родные и друзья, которые навещали нас днем.
Для лодки Игоря настало время большого плавания — напротив лагеря были острова с малиной, куда мы отправлялись лакомиться, смотреть птиц и их гнезда.
Однажды, когда мы с подругой на спор решили доплыть до острова, парни должны были страховать нас на лодке. Уже все на взводе, "подстрекатель" (был у нас такой) подначивал и заводил. Игоря нигде не было. Никто и не думал его ждать. Спор мы с подругой выиграли, приплыли обратно — Игоря нет…
Проигравшие взялись за приготовление обеда, мы переворачивали спальники, перины и подушки влажными от утренней росы боками к солнышку. Пришел Пузырек и влился в кипучую деятельность лагеря, расспрашивая о подробностях нашего заплыва.
И лишь вечером мы узнали, где был Игорь. Как всегда, сидели у костра, пели под гитару, кто-то играл в карты, дежурные домывали посуду после ужина, и вдруг приходит к нам семья с двумя детьми (примерно четырех и шести лет). Кладут на "стол" боорсоки, лепешки, вяленое мясо, дефицитный чай "со слониками", конфеты… И, обращаясь к Игорю, повторяют через слово "Рахмат! Чон рахмат!".
Служил наш Игорь в Афганистане. Писал письма и даже присылал очень красивые открытки, одну я храню до сих пор. Вернулся живым и здоровым. Когда в моем доме раздался телефонный звонок и я услышала в трубке его голос, радости не было предела. Он звал всех на танцы, чтобы встретиться классом. "Наточенный", как теперь говорят, он зашел за мной слишком рано — я еще не успела завершить домашние дела, и он ходил со мной по двору, без спеси и превосходства отвечая на многочисленные вопросы.
Потом он переедет в Россию, и мы будем только переписываться в "Одноклассниках". Но я вспоминаю картину перед танцами: я дою корову, рядом в сарае стоит Игорь — воин-"афганец" в туфлях на каблуках, картаво шутит, а я смотрю на него и думаю, что о своих больших или малых подвигах там, в Афгане, он не расскажет, как не рассказал нам про спасенных на Иссык-Куле детей…
