За два дня я успел сделать все, что планировал, оставалось решить только один вопрос в Кара-Суу. Я подготовил необходимые документы, но завизировать разрешения надо было в Оше, а чиновник, который курировал нужную мне сферу, оказался в отъезде...
Рабочий день подходил к концу, и я решил поужинать в столовой обладминистрации. За одним столиком со мной сидел колоритный дядька из Нооката. Он-то и рассказал между делом, что глава "моего" департамента находится в Джалал-Абаде, а утром будет на каком-то мероприятии.
Перекресток, где пришлось ждать машину, находился довольно далеко от жилых домов. К тому же автомобили тогда ходили довольно редко. Я прождал час-полтора, курил нарезанную "лапшу" (заводское курево было в дефиците и стоило дорого, но на базаре продавали длинные трубочки, из которых на заводе и делали сигареты)...
Два силуэта появились рядом неожиданно — они как будто выросли из темноты. Поздоровавшись со мной, незнакомцы перекинулись парой фраз и умолкли. Вероятно, они тоже ждали попутку. Минут через 15 отошли в сторону, тихо разговаривая между собой, но я услышал обрывок фразы: "...У этого парня очень большая сумка".
Вдруг они резко развернулись и громко окликнули меня. В руке одного блеснуло лезвие. В моей голове промелькнула мысль: "На сумку позарились, а там же ничего ценного нет, кроме сменной одежды и обуви". Я инстинктивно напрягся и потянулся за камнем. Они шли медленно, пытаясь перерезать мне путь к отступлению…
Неожиданно я услышал громкое тарахтение, и яркий свет ослепил глаза — из-за поворота выехал трактор с прицепом, груженным хлопком. Парни оцепенели, а потом раздался крик. Тракторист, не останавливаясь, но чуть замедлив ход, сигнализировал мне — "запрыгивай". Я схватил сумку и побежал... Эти несколько метров до трактора показались мне целым марафоном. Словно в замедленной съемке, я двигался к своему спасителю и забрасывал сумку в прицеп, а потом бежал за набиравшим скорость трактором, пытаясь уцепиться за металлический борт. Прыгнув в прицеп, я завалился на белоснежную хлопковую перину и с огромным облегчением вдохнул воздух…
Не знаю, сколько времени мы ехали, но, придя в себя, я стал озираться по сторонам — вокруг было темно и ничего не видно. Пробравшись к кабине, я постучал по крыше и попросил водителя остановиться. В ответ услышал узбекскую речь: "Бей марал жатын. Азыр келамиз укам" ("Будь спокоен, скоро приедем. Полежи пока, братишка").
Рано утром я проснулся от детского смеха, оделся и выглянул во двор. "Жуда чиройлу мехман келди бизге, Фрунзеден окшойсиз ("Очень милый гость у нас, похоже, из Фрунзе приехал"), — произнесла хозяйка, подметая метлой из хлопковых ветвей двор, где играли 6-7 ребятишек. Они бегали вокруг полуразваленной деревянной тахты с еще неубранной постелью. И тут я понял, что тракторист отправил семью спать во двор, освободив для меня комнату в доме.
Его жена напоила меня чаем и проводила в дорогу. "Илтимос, сак болин укя, дадамыз расса суранды айтып коин ушуну сизге ("Муж просил передать, чтобы вы были осторожнее"), — сказала хозяйка на прощание…
Оказавшись в том селе через много лет, я пытался найти тракториста, который спас мне жизнь, но соседи рассказали, что его семья давно уехала в Россию. Где бы он ни был, думаю, над человеком с таким бесстрашным и добрым сердцем никогда не нависнет черная туча. Спасибо тебе, тракторист-акя!
