В апреле 1978 года к власти в Афганистане пришла Народная демократическая партия, которая пыталась осуществить ряд социально-экономических реформ. Одновременно новые лидеры государства начали массовые репрессии против сторонников бывшей власти, религиозных служителей и оппозиции. Именно из-за этих обстоятельств в Афганистане начала разгораться гражданская война. Ввиду политической нестабильности в стране новое афганское правительство обратилось к руководству СССР с просьбой о помощи.
Колумнист Алмаз Батилов побеседовал с офицером этого полка — ветераном афганской войны, полковником в отставке Таалайбеком Садыровым. Он был награжден медалями СССР "За боевые заслуги" и "За отличие в воинской службе" 2-й степени.
— Как получилось, что вы стали военным?
— Я с детства хотел стать офицером и, чтобы воплотить мечту, в 1972 году поступил в Суворовское училище в городе Свердловске и успешно его окончил. А в 1974-м поступил в Высшее общевойсковое командное училище имени маршала Ивана Конева в Алма-Ате. Окончил его, и в 860-м отдельном мотострелковом полку начал службу в звании лейтенанта в сентябре 1978 года.
Мама была против моего выбора профессии, она хотела, чтобы я стал врачом. Несмотря на это, я достиг своей мечты. Моя мама Эркина Омурзакова — известная в Таласской области педагог, партийный и государственный деятель. Кстати, мой младший брат Максатбек тоже выбрал воинскую стезю, сейчас он генерал ГКНБ КР в отставке.
— Вы предполагали, что окажетесь в Афганистане?
24 декабря в полк стали прибывать люди, уже отслужившие в армии и находившиеся в резерве на случай мобилизации. Солдаты между собой их называли "партизанами". Согласно спискам, их снабдили обмундированием, оружием и расположили в казарме. Число военнослужащих в роте возросло с 36 до 90. Каждому выдали по два полных боевых комплекта. И только тогда мы поняли, что войдем в Афганистан.
На следующий день получили приказ дойти до Хорога — центра Горно-Бадахшанской автономной области Таджикской ССР. До пункта назначения было 1 100 километров, которые полк прошел за три дня.
— Родителям и супруге вы сообщили о этом?
— Нет. Был приказ о нераспространении информации, и мы говорили родным, что отправились на учения возле советско-афганской границы. Тогда я еще был холост. А женился уже служа в Афганистане — в первом отпуске поехал в Талас и официально оформил отношения.
— Как проходил тот марш-бросок?
Некоторые механики-водители БМП, проживавшие на равнинах, заболели горной болезнью и страдали от нехватки кислорода. Тогда их место за штурвалом занимали офицеры. Боевая техника тоже ломалась — в горах доходило до 40 градусов мороза. Горячей пищи у нас не было, и мы питались только сухим пайком, спали внутри БМП.
В Мургабском районе (Таджикистан) местные кыргызы пригласили нас в гости и напоили горячим чаем. До сих пор помню его вкус и вспоминаю с благодарностью. Поесть горячее мы смогли, когда прибыли в Хорог, — там полк развернул палаточный лагерь и полевые кухни. Весь состав полка дошел без потерь — как человеческих, так и боевой техники. В Таджикистане мы встретили Новый год и 10 января 1980 года через советское село Ишкашим вошли в провинцию Бадахшан Северного Афганистана.
— С чем вы столкнулись в этой стране?
— От советско-афганской границы до города Файзабада — центра провинции Бадахшан — всего 157 километров. Но этот путь отнял 18 дней — было много боестолкновений с моджахедами, которые устраивали завалы на дорогах и ждали в засадах.
Война тогда объединила нас, невзирая на национальность, возраст и звания. В одном из боев погибли командир нашей роты Александр Шварцман и еще один солдат, трое были ранены. Тот бой продолжался восемь часов.
Наши боевые операции в основном проходили в ночное время, так как днем нельзя было определить, кто моджахед, а кто простой крестьянин. А командование строго приказало не трогать мирное население.
— Что вас там особенно удивило?
— После входа в страну полковые разведчики обследовали ущелье, ведущее в Пакистан. Углубившись на 20 километров, они встретили местных кыргызов. Во время переговоров те сообщили: "Дальше вам идти нельзя. Через наш район мы никого не пускаем, включая вооруженные формирования афганской оппозиции. Мы сохраняем нейтралитет с официальным Кабулом". Действительно, они сохранили нейтралитет. Как позже говорили советские пограничники, которые разместились возле этого ущелья, наши соплеменники сдержали слово. Об этом нам рассказал начальник особого отдела нашего полка, земляк капитан Джумалы Кубатов. Тогда мы — офицеры и солдаты 860-го полка из советской Киргизии — удивились таким действиям соплеменников, но внутри гордились ими.
В Файзабаде мы видели только четыре или пять автомобилей. Кстати, там мы случайно при посещении бани познакомились с богатым по местным меркам кыргызом. Он зарабатывал тем, что сдавал несколько генераторов и обеспечивал богатых местных жителей электричеством.
По его рассказам, его дед во время коллективизации в 1930-х годах бежал в Афганистан из Алайского района. Мы ему шутя предложили вернуться на историческую родину, сказали, что в Кыргызстане жизнь намного лучше, чем в Афганистане. Но он не поверил и наотрез отказался возвращаться, сказав, что мы обманываем его и в советском Кыргызстане такая же жизнь, как здесь. Своей жизнью он был доволен и хвастался, что у него три жены.
— А где бедность, там и болезни…
— Вы правы, в Афганистане большие проблемы с чистой водой и, конечно же, много разных инфекций. Чтобы не заразиться, мы пили только кипяченую воду, но, несмотря на это, я подхватил желтуху (болезнь Боткина). От нее 40 дней лечился в Ташкентском военном госпитале и повторно прошел лечение в Кабульском военном госпитале. Позже получил сильную контузию — БМП, в которой я ехал, подорвалась на мине.
Я до сих пор горжусь тем, что из моего взвода не погиб ни один солдат: двое были ранены и контужены. Конечно, молодым бойцам приходилось очень тяжело, но они с честью выполняли свой воинский долг.
