— Айбек, пожалуйста, очнись! — беременная женщина в истерике била по щекам сына.
Во время горной прогулки со старшим сыном Биназир не заметила, как на нее покатился огромный камень — в наушниках громко играла любимая песня. Подросток кричал во все горло, чтобы мама отошла, и в последний момент успел подбежать и оттолкнуть ее. Он спас маму и еще не родившуюся сестренку. Через несколько секунд юноша потерял сознание от адской боли...
Врачи приложили массу усилий, чтобы спасти Айбеку конечность, но безуспешно. Пришлось ампутировать ногу и делать протез.
Заведующая реабилитационной больницей при Центре протезно-ортопедических изделий Чынара Турганбаева с грустью отмечает, что людей с аналогичными травмами становится все больше.
"Раньше у пациентов, которые попадали к нам, в основном были врожденные пороки развития. Сейчас это все больше жертвы аварий или других несчастных случаев. В общей сложности у нас на учете стоят больше 13 тысяч людей с инвалидностью", — рассказала врач.
Центр протезно-ортопедических изделий — громоздкое здание. У входа два больших пандуса. В одной части комплекса пациенты проходят реабилитацию, в другой десятки мастеров изготавливают протезы и обувь для людей с проблемами со здоровьем.
Мужчина на костылях заходит в лифт. "Я бы и по лестнице мог подняться, но сегодня устал. Мне на второй", — добавил он смущенно.
В небольшом зале телевизор и пара мягких кресел. В соседней комнате тренажерный зал.
— Не снимайте нас, пожалуйста, не мешайте, мы занимаемся, — попросила тренер.
Заведующая объяснила, что тренировки — неотъемлемая часть реабилитации. Чтобы организм пришел в себя, нужно давать ему умеренные нагрузки.
"Пациенты поступают к нам через полгода после ампутации. К этому времени их протезы уже готовы. Наши специалисты ведут работу в нескольких направлениях: оказывают психологическую поддержку, помогают приспособиться к жизни с протезами. Лечение у нас также проходят взрослые и дети с ДЦП и другие", — объяснила Турганбаева.
Из небольшой комнаты вышел высокий мужчина. Из-за двух несчастных случаев Виктор Гончаров лишился обеих ног. Он передвигается с помощью протезов и костылей. Около часа Виктор упорно занимался ходьбой по специальной лестнице.
"Первую ногу потерял из-за того, что на меня упал двигатель. Я тогда работал сантехником. Лебедка порвалась, и механизм упал прямо на ногу. Врачи сказали, что необходима ампутация", — поделился мужчина.
Виктор вскоре восстановился и начал ходить на тренировки в зал, там-то и произошел второй несчастный случай — на здоровую ногу упал тяжелый снаряд. Ткани и кости невозможно было восстановить.
"Сначала говорили, что ампутируют ногу до колена, но ситуация оказалась хуже, и пришлось удалить конечность практически до основания. У меня есть коляска, только я комфортнее себя чувствую, когда хожу. Правда, нагрузка очень большая и протез тяжелый, но я не жалуюсь, мне так удобнее. Многие и не догадываются, что у меня какие-то проблемы. Я живу один, сам за собой ухаживаю, чтобы было легче передвигаться, опираюсь на костыли", — рассказал Виктор.
У себя дома в Чолпон-Ате он регулярно посещает спортзал. Мужчина с сожалением отметил, что по городу очень тяжело перемещаться.
"В Бишкеке есть хоть какие-то условия для людей с инвалидностью, а у нас без машины застрянешь в четырех стенах. Я знаю многих, кто лишился конечностей. Кто-то понял, что нужно жить дальше, к сожалению, большинство впадают в ужасную депрессию. Я всегда говорю, что они не имеют права сдаваться и должны жить дальше", — горячится он.
В Кыргызстане есть лишь один специалист этого профиля
В другой части здания изготавливают протезы и обувь для людей с ограниченными возможностями. В кабинете Ольги Николаевой стоит несколько протезов рук и ног. Начальник протезного участка рассказывает, что их оставили на ремонт.
"Со временем протезы изнашиваются или ломаются, наши мастера их чинят или заменяют. Вот, например, эти протезы правой и левой рук принадлежат Камалову. Я уже не помню, что именно с ним случилось. У нас тысячи человек обслуживаются. При помощи протезов Камалов может есть, ходить в туалет. Они, конечно, не бионические, но рабочие. В центре не делают "умные" протезы, они очень дорогие — один стоит от 50 тысяч долларов. А оборудование по их изготовлению еще дороже, таких денег у государства нет", — объяснила специалист.
Она отметила, что финансирование с 2015 года не изменилось, а количество людей с инвалидностью растет. Цифра огромная — за четыре года ЛОВЗ стало на 40 процентов больше.
"Мы обслуживаем 13 тысяч пациентов. Каждый год их число увеличивается, а нам как выделяли 59 с половиной миллионов в год четыре года назад, так и выделяют. Дело не только в том, что сотрудники получают копейки, проблемы намного острее — страдают обычные люди", — подчеркнула Николаева.
Нас завели в большой зал, где делают протезы по немецкой технологии. "Это наша маленькая гордость, такие протезы самые дорогие — на вакуумных присосках они крепятся к культе, и человек может ходить. Цена доходит до 150 тысяч сомов. Каждый год изготавливается около четырех с половиной тысяч экземпляров", — объяснила руководитель.
Этим занимается единственный специалист на всю страну — протезист верхних и нижних конечностей Олег Гущин. Он пришел на завод почти сорок лет назад.
"Раньше специалистов было больше, сейчас со мной работает еще один мастер, но пока он делает протезы только верхних конечностей. К нам не идут работать, так как платят копейки. У меня оклад 7 200 сомов, разве это зарплата? Скоро я уйду на пенсию, что будет дальше с центром — не приложу ума", — сокрушается мужчина.
На каждом протезе указаны данные пациента: возраст, фамилия и диагноз. Их делают по индивидуальным меркам. По такому же принципу шьют ортопедическую обувь. Каждый год предприятие выпускает больше 7 тысяч специальных ботинок.
В последнее время, отмечают сотрудники центра, все больше такой обуви требуется для детей, самый частый диагноз — детский церебральный паралич. Каждая пара изготавливается по индивидуальным меркам. Все шьется вручную из натуральной кожи. После того как обувка готова, ее почтой отправляют в регионы.
— Извините, я оставлял на ремонт протез, мне сказали, что он уже готов. Могу забрать?
В дверях, опершись на костыли, стоит Айбек. С момента происшествия в горах прошло 7 лет. Молодой человек поступил в университет, занимается спортом, учит английский. Он ловко нацепил протез.
— Чон рахмат! Как новый! Извините, я бы с радостью с вами поговорил, но спешу на занятия.
Айбек попросил не фотографировать его. "Поймите, многие не догадываются, что я передвигаюсь на протезе. Опираюсь на костыль, чтобы было проще, но никто не догадывается о моей тайне. Не хочу делать из этого новость. Тем более я коплю на реабилитацию в Германии, там хороший бионический протез стоит примерно 80 тысяч евро, у меня пока есть всего 800. Поэтому скоро я начну работать, с новым протезом даже в марафонах смогу участвовать", — сказал юноша, садясь в такси.
Съемочная группа пробыла в центре протезирования несколько часов. Меня переполняло восхищение людьми, которые научились жить после больших потрясений и не потеряли веру в себя. И разрывала обида из-за того, что 17-летний юноша из самой обычной семьи половину своей жизни, а может и больше, будет копить на протез, который позволит ему передвигаться без костылей.
