Назвать себя провинциалом — на это нужна определенная смелость. Или дерзость. Ведь это значит жить на окраине цивилизации, на окраине новшеств, интеллектуальных прорывов к новым горизонтам знаний, на окраине всего.
А вот отсутствие чувства провинциальности — это спокойная уверенная причастность к событиям общечеловеческих масштабов. Эту уверенность сегодня дает как минимум выход в интернет. Вернее, вход, включенность в сетевое общение. Но вот ты закрыл инет, и снова один на один со своей провинциальностью.
Со сцены виден общий план, как сказали бы люди, работающие с камерой. А изнутри — сплошь крупные планы. И они мне нравятся даже больше, чем общий, потому что я вижу лИца.
На каждом фестивале "Тенгри-мьюзик" для меня это самое большое наслаждение — после "широкоформатной", во все небо, музыки. Музыка во все небо – и лица, и глаза, и души, раскрытые, как в детской игре.
Это и правда похоже на то, как взрослые собираются вместе, будто условившись играть "в театр", как это было в детстве, когда мы натягивали между деревьями старенькое жаккардовое покрывало (мам, можно?) и играли "концерт".
Концерт здесь, на "Тенгри-мьюзик", настоящий, самый настоящий, честный, душевный.
А взрослые люди приходят на него уже со своими детьми. Нет ни одного капризничающего отпрыска — видимо, так действуют музыка, огни, сама атмосфера яркого праздника.
Близко к сцене сидит семья — юная мама с сыном лет четырех и бабушка в белых джинсах, очках и с хвостиком на макушке. У бабушки и внука одинаково восхищенные лица, даже рты приоткрыты одинаково, а телом они подались вперед. Там, на сцене, маги и вообще невероятные люди: у них огромные, некоторые почти в человеческий рост, золотые предметы. Из них плывут и кружатся такие же золотые, сверкающие звуки. Звуки, на которых, как на канатах в цирке, хочется плясать. Собственное тело невесомо, в нем тоже звенит это золото звука, и улыбается все, как у Чеширского кота.
Сцена вся из металлических конструкций, в огнях-фонарях, напоминает мне знаменитый мост Золотые ворота. Кажется, что мы плывем с этой бешено прекрасной музыкой на огромном корабле — нет, не "Титаник"! — и лунная река качает нас меж берегов.
Потому что это — джаз. Настоящий, беспримесный, Большой. А точнее, Большой джазовый оркестр под управлением Петра Востокова. Такой вот подарок из Москвы. Он дарил нам свои мелодии — тем, кто, несмотря на сильную прохладу, все же остался до конца фестиваля, то есть почти до полуночи.
Но видели бы вы эти лица, когда Симфонический оркестр из столицы России исполнял Четвертую симфонию Чайковского, может, самую сказочную из всех его симфоний, пронизанную духом дремучих лесов, где леший бродит и русалка на ветвях сидит. Видели бы вы, как тихо слушали все части этого некороткого музыкального текста! Видели бы вы, сколько людей сидело на теплых ступенях Жогорку Кенеша, освещенных так, что они напоминали греческий портик. И это возвышало не меньше, чем музыка.
Столько красивых лиц, столько хороших — если вы понимаете, о какой хорошести я говорю, — лиц я не видела давно. Это был какой-то иной Бишкек, какая-то иная моя родина. В ней не было провинциальности. В этих лицах был свет.
Знаете, я не люблю впадать в патетику, но вот в таких случаях меня просто "несет".
А на небе, как по заказу, всплывала праздничная луна. Она освещала старый тополь, палатки у сцены, людей внизу, тех, кто в эту ночь стал немного выше, кто открыл душу музыке, друзьям, вечному небу.
Провинция, говорите? Нееет…
Провинция исчезает там, где поселяются музы. И музыка в первую очередь.
Спасибо, Виктория Юртаева. Спасибо, Вика.
