Врачи турецкой клиники сказали, что лечение Айгуль потребует больше 30 тысяч долларов. Женщина понимала, что таких денег у ее семьи нет. Она купила билет на ближайший рейс в Бишкек и уехала домой. Через полгода ее состояние стало критическим. Из-за невыносимой боли Айгуль не могла встать с постели.
— Расскажите о своей жизни до болезни.
— Жила обычной жизнью: у меня муж, две дочери, работала визажистом, хотя отучилась на экономиста. Супруг сначала не разделял моего увлечения, но не передать вам, какое удовольствие я испытывала от того, что преображала женщин. Уже шесть лет работаю визажистом.
В 2014 году я сильно заболела: поднялась температура и сильно вздулся живот. Было очень плохо. В больнице мне сказали, что проблемы с яичником и его нужно удалить. Потом материал отправили на гистологию. С того момента все изменилось.
— Вам сказали, что у вас рак?
Но однажды, когда я попала на прием к гинекологу, врач побледнела… Она сказала, что у меня, возможно, уже 4-я стадия рака. Через пару часов я сидела в кабинете моего онколога — диагноз подтвердился. Доктор даже не удивился. Велел опять пройти химию и ждать, когда раковые клетки погибнут.
Я решила, что надо обратиться в клинику за границей. Прочитала о пятерке самых продвинутых стран в сфере лечения от рака. Конечно, денег на Америку у меня не было, как и на Швейцарию или Израиль. Самым приемлемым вариантом по цене и качеству оказалась Турция. Нашла больницу, отправила результаты, мне назначили обследование. Я понимала, что предстоят большие траты, поэтому продала машину.
Турецкие врачи сказали, что у меня большая часть кишечника поражена опухолью и она распространилась на яичники. Они объяснили, что нужно ложиться на операцию, иначе…
— Но вы отказались и просто уехали?
Где-то узнала о чудесной целительнице из Индии, которая делает волшебные таблетки от рака. Полетела туда за лекарством. Пачка стоила 600 долларов, мне гарантировали результат…
В итоге через полгода приема таблеток меня скрутила такая боль, какой я еще не испытывала. Стало ясно, что таблетки не помогли и, если ничего не предпринимать, умру.
— Что вы сделали?
— Написала в клинику, сказала, что готова к операции, что найду деньги. Анализы уже устарели, пришлось делать повторное обследование. Тогда уже муж продал свою машину. Мы понимали, что денег все равно не хватит. Супруг начал искать выход, писал в акимиат, президенту. Он так много для меня делал, так поддерживал.
За несколько недель собрали несколько тысяч долларов. Врачи сказали, что операция будет стоить уже не 26, а 36 тысяч долларов… Я была в шоке, не знала, что делать. Из-за того что опухоль сильно увеличилась, нужно было пройти 12 курсов химиотерапии.
Денег хватило только на два курса.
— Что было дальше?
— Я нашла в Турции новых друзей, мне помогли. У подруги муж был связан с государственной клиникой. Я смогла получать химию там. В частной клинике один прием химии стоит 2 800 долларов, в государственной на тысячу дешевле.
Я прошла еще пять курсов химии, и организм перестал принимать препараты, началась какая-то аллергия. Все лицо обсыпало болячками, я не могла пошевелить бровью. Тогда стало известно, что химия перестала убивать опухоль, она только сдерживала ее рост. Чем ближе я была к операции, тем радикальнее расходились мнения врачей на этот счет.
Одни говорили, что опасно для жизни ложиться под нож, другие не видели в этом ничего страшного. Было два варианта: либо дальше принимать химию, либо решаться на операцию. Я выбрала второе.
— Деньги на это помогли собрать кыргызстанцы?
— Отчасти, в общей сложности за время лечения мне перечислили около 7 тысяч долларов. Но к моменту операции они уже были истрачены на обследования и химиотерапию. Чтобы врачи согласились провести мне операцию, подруга в государственной больнице заложила свой паспорт, ее муж пообещал, что мы вернем все до копейки.
Мне сделали операцию, удалили все… Три дня я не приходила в себя. Когда очнулась, все болело. Самой невозможно было передвигаться.
— Сколько вы потратили на лечение?
Но я не хочу заострять внимание на том, сколько потратила на лечение. Мне помогла сестра мужа — она взяла срочный кредит и выплачивает его. Он выдается под космические проценты, но выбора не было. Не передать словами, как я ей благодарна. Мне помогали люди, которые не знают, кто я вообще такая. Причем это были не только кыргызстанцы.
Меня поддерживали сотни людей, они рассказывали свои истории, как излечивались их родные, писали слова ободрения. Муж, мама, сестра, эти люди сделали так много, чтобы я жила.
Но были и те, кто думал, что я поступаю неправильно, прося помощи. Мне писали, чтобы я не жаловалась на жизнь. Когда пошла на поправку, уже здесь, в Бишкеке, в день рождения отправилась с близкими в кафе. Мне так хотелось рассказать об этом людям, которые верили в меня, хотелось показать, что самые большие трудности уже позади и я начинаю жить вновь. Но в мой адрес посыпались комментарии, что, мол, совсем недавно я была в предкоматозном состоянии, а тут уже хожу по ресторанам… Эти комментарии до сих пор расстраивают меня.
— В Инстаграме вы писали, что в турецкой клинике встретили пациентов из Кыргызстана.
— Я хорошо запомнила двух братьев. Одному было 10 лет, другому — 20. Их родители погибли, я не помню обстоятельств, но у них в Кыргызстане была лишь бабушка. У младшего отказывали почки, старший вызвался быть донором. Удивил тот факт, что 20-летний парень, по сути, сам еще мальчишка, так заботился о брате. Удивительная сила духа, надеюсь, у них все получится.
— Каким видите свое будущее?
— Я хочу путешествовать, увидеть мир, узнать как можно больше.
Летом мы с семьей переедем из Кара-Балты в Бишкек, снимем квартиру. Буду работать визажистом, дети пойдут в школу, мы с мужем начнем копить на поездки (улыбается).
Почитайте, сколько стоит лечение рака в Кыргызстане.
