Владимир Путин поддержал идею создания европейской армии, чем вызвал сложные чувства у европейских и уж тем более у британских и американских коллег.
Стоит вспомнить, что недавнее предложение президента Франции Эммануэля Макрона о создании общеевропейской армии основывалось на том, что она нужна "для защиты от Китая, России и даже от США". Канцлер ФРГ Ангела Меркель, напротив, пояснила, что "единая европейская армия доказала бы миру, что война в Европе невозможна".
Ранее, напомним, французский министр финансов Брюно Ле Мэр призвал к превращению Европы в "империю, похожую на США и Китай".
Как легко заметить, в последнее время подобные резкие высказывания европейских государственных деятелей перестали быть редкостью и обычно их рассматривают в контексте эскалации напряженности в европейско-американских отношениях.
При этом, хотя "великодержавную" риторику усилили многие ведущие европейские фигуры (та же Меркель), невозможно не заметить, что именно французы усердствуют в этом отношении, что временами приводит к прямо-таки анекдотичным ситуациям.
Достаточно вспомнить недавний инцидент, когда внезапно отменили согласованную встречу российского и американского президентов в Париже. Причина оказалась оригинальнее и смешнее любых фантазий: Эммануэль Макрон не хотел, чтобы российско-американские переговоры затмили организованные Елисейским дворцом мероприятия по случаю столетия окончания Первой мировой войны.
Есть нечто символичное во всей этой суете Елисейского дворца: как известно, Первая мировая стала последним на сегодня военно-геополитическим успехом Франции. Ее присутствие в списке стран —победительниц Второй мировой является предметом шуток, а других вариантов и вовсе не осталось.
Ровно сто лет с последнего успеха, а вернее, с последнего реально весомого участия в мировых военно-политических событиях — это много. Слишком много для страны, сохраняющей серьезные геополитические амбиции и претензии на участие в грядущем мировом переделе.
Во-первых, Ливия. Хотя вину за уничтожение ливийского государства и кровавую бойню, в которую была ввергнута эта страна, обычно возлагают на Запад в целом и особенно — по традиции — на США, в реальности главным застрельщиком тех событий была как раз Франция. Стоит напомнить, что именно она начала операцию по созданию бесполетной зоны над Ливией.
Итоги тех событий всем хорошо известны. И прямо сейчас мир наблюдает, как Россия перехватила упущенную — вернее, брошенную Западом, включая Францию, в силу полной утраты контроля над ситуацией — инициативу и активно работает с ливийскими политическими силами над восстановлением ливийской государственности.
Во-вторых, Центральная Африка. Европейские государства во многих случаях сохраняют политический, экономический и даже военный контроль над своими бывшими колониями. Франция не была исключением из этого правила, активно участвуя — в том числе прямым военным вмешательством — в делах африканских стран, для которых ранее была метрополией. Речь идет в первую очередь именно о государствах Центрально-Африканского региона.
Но и тут земля уходит у Парижа из-под ног — и за это, кстати, он также должен "благодарить" в первую очередь Москву. Словосочетание "Россия и Центрально-Африканская Республика" в последний год стало устойчивым и привычным для людей, следящих за новостями.
Но понятно и спокойствие, с которым смотрит на это желание столица действующей сверхдержавы — Москва. Слишком очевидна разница в подходах, исповедуемых двумя предполагаемыми локомотивами европейской державности. Если Франция, возможно, хочет играть мускулами на глобальной арене, то Германия в первую очередь желает спокойно держать в узде, безопасности и дисциплине сам ЕС. А это говорит о том, что "единая европейская армия", если она возникнет, едва ли будет более дееспособна, чем нынешняя НАТО.
Правда, она будет меньше зависеть от Вашингтона, и уже поэтому перспективу ее создания нельзя не приветствовать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
