О перспективах развития отношений между Евразийским экономическим союзом и Европейским союзом, новых направлениях сотрудничества в ЕАЭС и планах союза на 2018 год рассказала в интервью директору ЕКЦ Алексею Пилько член коллегии (министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Татьяна Валовая.
— Как развиваются сейчас отношения между двумя крупнейшими торгово-экономическими блоками — Евразийским экономическим и Европейским союзами? Какие у них перспективы? Есть ли какой-то диалог у Евразийской экономической комиссии с партнерами из Европейской комиссии?
— К сожалению, у нас по-прежнему нет полноформатного диалога, хотя Евразийская экономическая комиссия еще осенью 2015 года направила в Европейскую комиссию официальное предложение начать консультации для выстраивания такого механизма. Мы считаем его нужным и важным. Ответ председателя Европейской комиссии Жана-Клода Юнкера был общим и увязывал начало такого диалога с более широким политическим контекстом.
Конечно же, европейский бизнес не удовлетворен ситуацией и все чаще выражает недовольство — открыто и кулуарно. Именно с этим можно связать проявившуюся в прошлом году несколько большую готовность представителей Еврокомиссии к общению. Так, в ноябре 2017-го состоялся визит ее представителей от торгового блока в ЕЭК, где прошла встреча с нашими представителями технического регулирования и ряда других направлений.
В декабре прошлого года я выступала в Вене на одном из крупных мероприятий с комиссаром ЕС по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнесом Ханом. У нас состоялся конструктивный неформальный обмен мнениями. У Европейской комиссии, как мне представляется, тоже есть понимание того, что необходимо начинать диалог. В то же время комиссар Хан, выступая публично, говорил, что решение о начале такого взаимодействия должно быть общим для всех 28 государств Евросоюза. А такого консенсуса пока нет.
Тем не менее на площадке ОБСЕ в Вене мы провели большую сессию с презентацией доклада профессора Кабата (Павел Кабат, генеральный директор Международного института прикладного системного анализа, International Institute for Applied System Analysis. — Прим. ред.) о направлениях сотрудничества в евразийском и европейском регионах, перспективах формирования общего экономического пространства на континенте. На сессии присутствовали министры иностранных дел ряда стран ЕАЭС, в частности, Беларуси и Казахстана, а также представители Европейской комиссии. Там же, в Вене, мы договорились, что Евразийская экономическая комиссия даст возможность представить этот доклад на своей площадке в Москве, а европейские коллеги постараются организовать его презентацию на одной из экспертных площадок в Брюсселе. Это было бы очень важно. Таким образом, мы получаем некоторые позитивные сигналы со стороны Еврокомиссии. Однако кардинального сдвига пока не произошло.
Буквально на днях я выступала на Гайдаровском форуме на эту же тему — сотрудничество ЕАЭС и ЕС — с послом Европейского союза в России. Маркус Эдерер высказывался конструктивно, но он опять же в своем выступлении привел официальную позицию Евросоюза, что без общего европейского политического решения начинать полномасштабный диалог с Евразийским экономическим союзом нельзя.
Это все заставляет Европейскую комиссию и страны ЕС активнее думать о более тесных контактах с Евразийским экономическим союзом. В прошлом году состоялось еще одно важное событие — мы подписали декларацию о сотрудничестве с правительством Греции, провели большой бизнес-форум в Салониках. Стоит сказать, что в Брюсселе не слишком восторженно восприняли эти события. Тем не менее отметили, что все идет в полном соответствии с правилами Европейского союза и компетенцией национальных государств. Подводя итог, хочу сказать, что в 2017 году наметились определенные позитивные подвижки и нам очень важно эту тенденцию закрепить в 201-м.
— Чувствуете ли вы разницу между подходами к диалогу с ЕАЭС со стороны Европейской комиссии и национальных правительств? Возможно, с Грецией, Италией, Францией, Германией диалог в формате "один на один" будет более конструктивным? Не является ли причиной сложностей в отношениях с Еврокомиссией неповоротливость брюссельской бюрократической машины, которая вынуждена искать компромисс, ориентируясь почти на три десятка государств?
— Конечно, необходимо работать и по одному направлению, и по другому. Во время визита в Австрию я много слышала о том, что необходимо начинать диалог по линии ЕАЭС — ЕС, об интересе к тем проектам, которые у нас реализуются в рамках инициативы с КНР по Шелковому пути. Это говорили в кулуарах и представители отдельных европейских национальных ведомств, и чиновники европейских структур.
— Может, в сложившихся условиях имеет смысл использовать различные консультационные механизмы, публичные или непубличные, где диалог не является чем-то обязывающим — просто обмен мнениями? А потом постепенно перейти к чему-то большему?
— Мы только за и уже предложили это коллегам. Так, инициативу проведения большой международной конференции в Брюсселе выдвинул президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Ее обсуждали с рядом ключевых фигур в Европе. Но от Европейской комиссии не последовало четкого ответа о готовности принять участие в таком мероприятии. Мы готовы рассматривать и другие варианты — как организацию отдельных встреч представителей двух комиссий на любом уровне, в закрытом или открытом режиме, так и создание постоянно действующего консультационного механизма на любой площадке. И, конечно, не имеет смысла обсуждать одни только проблемы. У нас с ЕС действительно накопилось немало претензий друг к другу. Но если мы начнем с них, ни к чему хорошему это не приведет. Необходимо думать о стратегических, амбициозных задачах. О том, что нас объединяет. Когда есть глобальная цель, текущие разногласия преодолеваются гораздо легче.
— Вернемся к ЕАЭС. Что стоит на повестке в 2018 году? Какие, на ваш взгляд, стратегические задачи требуют решения? Многие говорят, что это будет год цифровой экономики. Так ли это?
— Итоги 2017 года в целом для нас оптимистичные. Ситуация с точки зрения макроэкономики улучшилась. Это говорит о том, что у нас есть "окно возможностей" для дальнейшего развития интеграции. Главное, мы сохранили то, что было сделано за эти годы.
Возможно, что мы переходим от нынешней экономической модели к некой новой, базирующейся на цифровизации, применении таких передовых технологий, как блокчейн, искусственный интеллект, виртуальная и дополненная реальность, интернет вещей и т.д. В свою очередь это предъявляет новые требования к правовому регулированию экономики, что затрагивает в том числе и Евразийскую экономическую комиссию.
Вместе с тем, думаю, помимо цифровой экономики, в 2018 году мы сможем продвинуться и по другим направлениям, в рамках которых в ЕАЭС еще нет сотрудничества. В обращении председателя Высшего Евразийского совета, президента Российский Федерации Владимира Путина предлагается посмотреть на возможность взаимодействия в экологии, атомной энергетике, образовательной и социально-гуманитарной сферах. Они, как мне кажется, важны для Евразийского экономического союза. Сотрудничество в сфере образования — тема номер один, как и научно-технологическое сотрудничество. Здесь есть над чем поработать.
Еще одно направление — налаживание сотрудничества Евразийской экономической комиссии с другими интеграционными институтами. Мы уже имеем конкретные предложения для Евразийского банка развития, Евразийского фонда стабилизации и развития.
Наконец, Евразийский экономический союз стал первой региональной экономической организацией, которая представила в ООН доклад о достижению Целей устойчивого развития. И я хотела бы обратить на это особое внимание.
Если бы не было европейской интеграции, не было бы и объединения немецкого, французского, испанского самолетостроения и глобальным игроком был бы только "Боинг". У нас в союзе чем-то похожим могли бы стать проекты в сферах космоса, атомной энергетики. Третий пункт — образование и наука — это приближение союза к гражданам, простым людям, то, что нам остро необходимо в рамках ЕАЭС.
— 12 февраля на площадке ЕЭК состоится международный семинар, посвященный влиянию блокчейна и криптовалюты на экономику государств Евразийского экономического союза. Как вы полагаете, технология блокчейн и ее производные — действительно мощный инструмент, который может изменить ситуацию в мире?
— Мы уже проводили подобный семинар по макроэкономике и криптовалюте в декабре. В ЕЭК очень хороший профессиональный кадровый потенциал, который можно активно использовать в качестве экспертной площадки. Поскольку эта сфера волнует все пять государств ЕАЭС, мы можем выступать как платформа для обсуждения, дискуссии, поиска верных правовых и технологических решений.
В настоящее время подходы к макроэкономике строятся на классической теории денежного обращения. В ЕАЭС есть параметры макроэкономической конвергенции, определенные показатели, рекомендации, которые мы готовим для государств — членов ЕАЭС. Но мы должны идти вперед и смотреть, что происходит в мире. Рождение, быстрый рост и падение криптовалюты — это свидетельство того, что появились новые факторы, которые реально могут воздействовать на макроэкономическую стабильность.
Вообще, мы пока достаточно узко воспринимаем понятие "криптовалюта". Сейчас, на мой взгляд, нужно смотреть на нее, как на новую производную денег, возможно, эмитировать ее будут и государства. Нельзя исключать, что в будущем общепринятой формой денег станут цифровые деньги. Поэтому нужно следить за развитием этого феномена.
Дискуссия, что такое мировые деньги, ведется с момента падения Бреттон-Вудской системы, основанной на золоте, к которому был привязан доллар. А также после перехода в 1976 году к Ямайской валютной системе, где специальной единицей, которая использовалась для проведения международных расчетов, были провозглашены специальные права заимствования (СДР), хотя на практике эту функцию выполняли доллар и другая резервная валюта. На мой взгляд, эта дискуссия пришла сейчас к новому этапу в представлении о том, что такое деньги.
