Со своим старым знакомым Азисом мы встретились в московском аэропорту по пути в Бишкек: он летел домой из США. Оказалось, это студент престижнейшего Берия-колледжа (российский революционер Лаврентий Павлович не имеет к нему никакого отношения).
Азис с обидой в голосе спросил, почему кыргызстанские СМИ не написали, что он вошел в десятку лучших хендлеров мира. Погуглив, что такое "хендлер", я пообещала исправиться. И вот Азис сидит напротив меня в студии.
Кстати, хендлер — это человек, который представляет собак на выставках, и это совсем не простой труд.
— Расскажите о себе.
— Я обычный бишкекский парень. Мне повезло родиться в семье двух профессоров: мама — профессор экономических наук, а папа — юридических. Я вырос в интеллигентной среде, с детства занимался музыкой.
Помню, что очень замерз в тот день: мы ждали бывшего президента с самого утра, он приехал ближе к одиннадцати. Бакиев удивился, когда взял меня за руку и почувствовал, насколько она холодная. Это было что-то странное!
Я думал, что посвящу пению всю жизнь, но судьба внесла свои коррективы. С возрастом мой голос стал ломаться, и я понял, что не смогу петь так, как раньше.
— Как началось ваше увлечение собаками?
— Я всегда хотел собаку, но мама не разрешала ее заводить. У нас в школе была ученица Ангелина Арон. Ее чуть не отчислили, потому что она все время посвящала собакам. Вслед за нею я и увлекся этими животными. Мы могли проводить на площадке при клубе кинологии по 6 часов.
Вопреки заблуждениям, заниматься собаками — не значит их разводить. Это большой труд: нужно знать психологию животных, разбираться в биологии, химии, генетике. Тут все непросто.
После школы я напросился к двум замечательным женщинам — Марине Хенкиной и Светлане Украинцевой. Это живые легенды: они первые россиянки, которые выиграли на престижнейшей лондонской выставке Crufts. Так я полгода перенимал у них опыт в Москве.
— А почему вы не пошли учиться в университет сразу после школы?
— Я сдавал документы в Берия-колледж. Это вуз, который во многих рейтингах опережает знаменитые университеты Лиги Плюща — Гарвард, Принстон, Йель. Туда невероятно сложно попасть: они принимают на учебу не более трех процентов иностранных студентов, которые подали заявки.
В этом вузе могут предоставить стопроцентную скидку на обучение, при том что стоимость составляет 80 тысяч долларов в год. Для моей семьи, как и для 99 процентов кыргызстанцев, это неподъемная сумма. Так что мне пришлось надеяться на знания.
— Легко было поступить?
— Я прошел с первой попытки: сдал тесты на математику, естествознание, языки. Даже не знал, насколько хорошо учит моя родная 26-я школа! Правда, пришлось понервничать: письмо из колледжа, где сообщалось, что я принят, ушло в спам.
Учиться там непросто. Я получаю сразу два высших образования: изучаю экономику и французский. Пользуюсь тем, что учеба бесплатная. Помимо многочисленных лекций, нужно подрабатывать, так что после учебы встаю за прилавок в магазине. Иногда кажется, что у меня плавится мозг.
— Чем американцы отличаются от нас?
— Они прагматики. У нас посткоммунистическое общество, где люди заботятся об общем благе. Взять, к примеру, трагедию с рухнувшим на жилые дома самолетом. Это страшное событие, но вы же видели, как оно сплотило общество! Нам важно, что мы вместе.
В США во главе угла свобода личности. Если мы здороваемся с кем-то, то это показатель уважения к другому человеку. Если же у американца плохой день, он может не поздороваться — ему важнее внутренний комфорт.
— Как они реагируют, когда узнают, что вы из Кыргызстана?
— Они не знают географию так, как мы. Им слово "Кыргызстан" вообще ничего не говорит. У меня в телефоне всегда есть карта, чтобы показать, где находится моя страна. Но, с другой стороны, это даже хорошо: у людей нет никаких негативных предубеждений.
Правда, однажды со мной произошел необыкновенный случай: человек зашел ко мне в магазин и спросил, откуда я. Получив ответ, он вытаращил глаза, указал пальцем на свою футболку и переспросил: "Отсюда?!". Там красовался логотип кофейни и слово "Bishkek". Это было невероятно — встретить в маленьком городке штата Кентукки человека, который был у тебя на родине!
— Давайте поговорим подробнее о собаках. В чем заключается ваша работа?
— Это стопроцентная ответственность за животное. В США и Европе хендлеры по 2-3 года живут с собаками, воспитывают их, купают, расчесывают, ездят на все выставки. На этом неплохо зарабатывают: за трехминутное участие в выставке можно заработать 50 долларов.
— Это же по тысяче сомов в минуту!
— Да, в Кыргызстане, конечно, таких денег нет. Ты получаешь собаку только на час, занимаешься с ней и отдаешь.
— Я слышала, что на выставках надо прятать миски и корм, иначе животное могут отравить.
— Да, и такие случаи нередки. Когда мои московские тетушки завоевали победу на конкурсе в Англии, была отравлена одна собака. Она погибла прямо на выставке. Помню, как влиятельные издания вроде Bloomberg и Daily News намекали, что это российские кинологи. Вспоминали про политические отравления полонием.
Это был полный абсурд! Если честно, тот ирландский терьер не был сильным конкурентом.
— Как вы оказались в числе 10 лучших хендлеров мира?
— Для начала нужно, чтобы тебя признали лучшим в стране. Я написал письмо в Союз кинологов КР и получил подтверждение. Затем отправил документы на лондонскую выставку Crufts.
Представляете, по залу ходят лучшие профессионалы со всего мира, представители британской королевской семьи и среди них я — обычный мальчик из Кыргызстана, который изучал азы ремесла по роликам в Интернете…
В чемпионате мира участвовали 300 человек — лучшие из лучших. Это как олимпийские игры для хендлеров. Я вошел в десятку. Грустно, что такие соревнования проводят для людей моложе 18 лет. Взрослые уже профессионально занимаются зарабатыванием денег.
— Вы вели странички для бишкекского фонда помощи бездомным животным "Право на жизнь". Как это получилось?
— Я профессионально занимаюсь продвижением в социальных сетях. Сейчас работаю над некоторыми американскими проектами. Когда мне было 13, познакомился с неравнодушными людьми, которые открывали фонд, и предложил им создать странички в социальных сетях.
Спасибо этим взрослым людям, что поверили в меня. Я тратил по 2 часа в день, чтобы понять, как это работает. Через год мне даже дали награду.
— Как фанатка Гарри Поттера не могу не спросить: откуда у вас фото с Дэниэлом Рэдклиффом?
— Это был последний мой день в Лондоне. Тогда в университете у меня были большие проблемы, я чувствовал себя очень одиноким. Мне на глаза попался украшенный огнями старейший театр Лондона Олд Вик. Там ставили пьесу Rosencrantz and Guildenstern are Dead с Рэдклиффом в главной роли.
Я побрел к выходу. Эх, наивный мальчик! Однако кассир меня окликнула: "Приходите за полчаса до начала пьесы. Возможно, кто-то откажется от билета". К слову, они стоили 300-400 долларов.
Не знаю, на что я рассчитывал, но в назначенное время пришел в фойе. Я увидел, что кассир уже протягивала какой-то девушке билет… "Ой, простите! Это джентльмен был тут еще два часа назад!" — она буквально выхватывает билет у незнакомки и протягивает мне. Со скидкой он обошелся в 50 долларов!
У меня было лучшее место, и все два часа я не мог оторваться от сцены. После представления была встреча с актерами. Дэниэл в насквозь промокшей от двухчасовой игры футболке подписал мне билет и книжку. Мы с ним сфотографировались. Так Лондон сделал мне подарок.
— Планируете ли после учебы вернуться в Кыргызстан?
Как-то я был в Варшаве, читал школьникам лекции о Кыргызстане. Рассказывал о нашей стране, как тут хорошо. В итоге вдохновил целый класс на поездку сюда. Учительница потом меня очень благодарила: оказалось, у них был выбор между Кыргызстаном и Хорватией. Выбрав нашу страну, они не только сэкономили, но и получили незабываемые впечатления!
