На днях Мелис Турганбаев вернулся в Бишкек с Чемпионата мира по вольной борьбе среди ветеранов, проходившем в Польше, с бронзовой медалью.
Поводом пригласить бывшего главу Министерства внутренних дел КР на интервью послужило его достойное выступление в турнире. Однако не задать некоторые вопросы, не касающиеся темы спорта, корреспонденты Sputnik Кыргызстан Таалай Ороскулов и Эркин Алымбеков не могли.
Спорт в жизни Мелиса Турганбаева
— Я к этому давно стремился. Еще будучи министром, в день два часа на тренировки всегда находил. После отставки в мае начал усиленно готовиться к турниру. Цель себе поставил, хотел попробовать себя. И потом, я являюсь вице-президентом Федерации спортивной борьбы КР с 1998 года. Решил показать пример молодежи.
— Трудно было?
— Я думал, что подготовился достаточно. Спортивная форма и дух у меня были. Поехал, а там аура совсем другая. Уже на месте перестраиваться пришлось. Оказывается, все готовятся очень серьезно, все хотят выиграть. Я же 35 лет не выходил на ковер.
Первая схватка была очень тяжелой. Турецкий борец, с которым я встретился, оказывается, уже дважды выигрывал на этом чемпионате. Упорная борьба шла. Но 4:2 в мою пользу. Вторая встреча — с японским борцом. Там я ошибся, хотя 1:0 вел. Да и старые травмы сказались — растяжения, плечевой сустав…
— Прием с поляком, когда вы подсечку сделали неожиданную для него, случайный или все было продумано?
— Это мой коронный прием. Когда еще в детстве боролся, его использовал. Мастерство не пропьешь. Получилось машинально.
— Насколько я знаю, вы экономист. Потом окончили школу милиции. Можете сейчас взять бухгалтерскую книгу и провести учет?
— Легко. Я был первым в истории КР министром внутренних дел-экономистом. Экономист-менеджер нужен везде. Министр должен развивать министерство. А сила воли, стремление — это за счет спорта.
— У вас тоже, как у большинства борцов, уши сломанные?
— Да. Я делал пластическую операцию. Небольшую, когда еще в Ленинграде учился. Считаю, несколько неудачно сделали.
— Кого бы из здешних или зарубежных политиков хотели бы вызвать на ковер?
— Наверное, никого — считаю, что политику и спорт нельзя смешивать. Я не считаю себя политиком и никогда не считал.
Проект "Безопасный город"
— Почему до сих пор не заработал проект "Безопасный город"? Есть версия, что, если заработает это "всевидящее око", оно станет подконтрольным обществу и тогда дорожная милиция не сможет брать взятки и "отмечаться" перед своим руководством. Неужели это так?
— Я являюсь одним из первых инициаторов данного проекта. Это было после апрельских событий 2010 года. Волей судьбы я побывал во многих странах. И в Китае, Корее тоже. Там и по угонам моментально задерживаются злоумышленники, и деньги поступают неплохие в виде штрафов за нарушения, зафиксированные камерами.
Я приглашал южнокорейскую фирму, которая делала аналогичное в Алматы и Астане. Потом у представителей этой компании спросил, почему они не участвовали в тендере. Они сказали, что у них деньги просили… из тендерной комиссии. Инвесторы удивились и уехали.
— Если глава МВД не может стукнуть по столу и решить вопрос, то кто это сделает?
— Дело в том, что я уже не могу ни на что повлиять после отставки. Но когда тендерная комиссия была создана и закончился конкурс, ко мне зашли и попросили подписать документ. Я не стал это делать, так как должен был знать, на что иду. Мы изучили все и выявили очень много коррупционных моментов. В итоге я отказался подписывать документ. И президент, и премьер-министр меня тогда поддержали. Там на несколько миллионов "откат" шел. Они все это прекрасно знают.
— Они — это кто?
— Председатели тендерной комиссии и ее участники. Они все прекрасно знают. Почему я должен подписывать? В один прекрасный день этот проект не сработает и я за эту фирму отвечать буду? Поэтому мы решили своими силами осуществлять проект.
Милиция срослась с криминалом?
— Вы начали карьеру в 1986 году обычным оперуполномоченным и поднялись до должности главы МВД. Совершали какие-нибудь ошибки за эти годы?
— Я думаю, не было ошибок. Ни один человек сегодня не сможет мне предъявить претензии, что где-то я неправильно работал.
— В 90-е годы сращивалась милиция с бандитизмом. Можете сказать, что вы в этом отношении чисты?
— Я никогда не был завязан в таких делах.
— И никогда не брали взятки?
При нынешней власти наконец-то это прекратилось. После 2010 года мы многих ликвидировали, в тюрьму посадили. Многие убежали. С 2000-го по 2010 год сколько ребят погибло! Сколько заказных убийств было! Мы порядок навели. С такими зарплатами, с таким обеспечением худо-бедно, но смогли. А то, что милиционеры берут взятки, так мы сами их толкаем на это зарплатами мизерными. Сейчас им хоть дома начали строить. Когда такое было? А технические возможности? Когда нам премьер вручал 86 машин? Да мы с 1997 года никакой техники не получали.
— Какая зарплата должна быть у милиционера, чтобы он не брал взятки?
— Если 40 тысяч сомов начнут получать, достаточно будет. Тогда они станут честными.
— В Японии при кризисе первый, кто снижает свою зарплату, — это глава компании. Согласились бы вы сократить свой оклад в бытность главой МВД, чтобы повысить ее подчиненным?
— Вы думаете, у меня зарплата большая была? 53 тысячи сомов.
— Это небольшая зарплата?
— Генерал у нас получает 53 тысячи сомов! Это что, большие деньги? Посмотрите, сколько в России получают, в Казахстане…
О нарушительнице ПДД Назик Чодроновой
— Вы говорили в одном из интервью, что не знаете, кто такая Назик Чодронова. Неужели после того как она, грубо говоря, подставила вас, не захотелось найти ее и спросить, зачем она прикрывалась вашим именем?
— То есть всем, кто вас не знает, можно говорить при встрече с милиционером, что он сейчас позвонит Мелису байке?
— Ну если бы это был мужчина, я бы с него спросил по-другому. А раз женщина…
— Как относитесь к тонировке? Не раз видели, когда вы работали в МВД, что ваша машина полностью тонирована.
— Мне она нужна. Считаю, что нужно либо полностью запретить тонировку, либо разрешить. Нам поступало предложение разрешить продавать тонировку, раз продаем автомобильные номера. Думаю, на год можно было бы давать разрешение. А на эти деньги хоть дороги, светофоры отремонтировали бы.
— Вы каждый день в городе ездите. Что можете сказать об этике водителей?
— У нас многие не умеют ездить. Особенно водители бусов. Вы знаете, сколько в городе фирм работает? Одно ДТП было связано с моим сыном. Бус ударил его машину сзади. Обошлось без жертв. Проверили ту машину. Оказалось, тормоза не работали. В советское время водителя к работе допускал врач, давление проверял. Сейчас такого нет.
Об активисте Болоте Ибрагимове и о кулаках Турганбаева
— Как относитесь к таким активистам, как Болот Ибрагимов, например?
— Он иногда правильные вещи говорит, но чаще преувеличивает. Наверное, личные амбиции какие-то есть. Но в принципе такие активисты должны быть. Например, в Польше, где я выступал, мы нигде не видели полицейских. Я поинтересовался, кто у них все контролирует. Они сказали, что у них очень сильный общественный контроль. Сами друг друга воспитываем, говорят.
— А в чем перебарщивает Ибрагимов?
— Вы это делали когда-нибудь?
— Нет. Были моменты, но я сдерживался. Думал: тронешь — вонять будет. Если человек какие-то претензии имеет личные, он может прийти и сказать, что вот здесь неправильно. Я всегда признавал свои ошибки. У меня такая хорошая черта есть. Даже несколько раз было так, что мои милиционеры несвоевременно выезжали или еще какие-то ошибки допускали, а я после через прессу извинялся за них. Потому что главой МВД был.
— О вас ходят слухи, что вы своих сотрудников никогда в обиду не даете. Будучи главой ведомства, старались оберегать их и не отдавать на растерзание общественности. Но в своем кабинете якобы наказывали провинившихся кулаками.
— Да нет. Я даже со своими детьми громко не говорю. Просто с виду, может, грозный.
Дело журналиста Турата Акимова
— Вы обещали разобраться с делом журналиста Турата Акимова, найти того, кто на него напал, и доказать, что его обвинения необоснованны. Но никто так и не дождался этого. Скажите, есть какие-нибудь результаты сейчас?
— Работают, наверное. Я-то ушел. Там тоже какая-то политика. С Туратом Акимовым я никогда в жизни не разговаривал. Может, видел его где-то. Во-вторых, он никогда не писал про меня. Ни плохое, ни хорошее. С чего я должен его "заказывать"?
— А если бы про вас писали плохое, "заказали" бы?
— Никогда. Любого журналиста спросите, многие меня уважают. Из-за чего я должен его "заказывать"? Мотива нет. И потом… Мы изъяли орудие преступления. Там тонкая арматура была, а он на пресс-конференцию принес другую. Ну разве так можно. Журналисту, который имеет авторитет, нельзя людей обманывать. Это чей-то заказ, наверное.
— Вам часто угрожают?
Сыргаку (бывший обозреватель газеты "Репортер-Бишкек" Сыргак Абдылдаев, нападение на него произошло в марте 2009 года. — Прим. ред.) нанесли 14 ножевых ранений. Раскрыли же мы это. Истинную картину убийства Павлюка (независимый журналист Геннадий Павлюк был убит 22 декабря 2009 года. — Прим. ред.) тоже. Посадили двоих сотрудников ГКНБ КР.
Спецоперация в микрорайоне "Достук"
— По спецоперации в "Достуке", когда задерживали последнего беглого заключенного Алтынбека Итибаева, безусловно, милиционеры молодцы. Очень смело вели себя. Об этом нам рассказали медики "скорой", которые были там. Но так получилось, что три человека погибли, среди них двое гражданских. Что пошло не так и почему не работал спецназ ГКНБ "Альфа", который специализируется на борьбе с террористами?
— Слушайте, операция была проведена очень четко, я думаю, даже прекрасно. Вот посмотрите, сколько сотен мирных граждан погибает во Франции, в Америке… — везде. У нас погибли 2 человека.
А когда сотрудник СОБРа погиб, это другой вопрос. Спецназ "Альфа" или МВД — разницы нет. Мы ловили беглеца. И народ тогда "спасибо" сказал, что мы за 10 дней всех поймали. Они могли бы и больше дел натворить. Мы сколько искали на дачах? День, ночь. Ребята тогда промокли насквозь. Я считаю, что операция проведена нормально. Родственники погибших тоже правильно поняли все. Просто некоторые журналисты и отдельные личности сделали из этого политику. После этого какой сотрудник пойдет работать (в МВД. — Прим. ред.), если на ровном месте мы их виновными делаем.
