Когда меня, столичного пацана, добровольно-принудительно отправляли в село на "курсы повышения квалификации", я чувствовал себя полным лошарой. Родителей можно понять: они хотели, чтобы отпрыск пополнил не только словарный запас кыргызского языка, но и жизненный опыт и, наконец, просто физически окреп. Для меня же вояж в родные пенаты отца был чем-то вроде ссылки в Сибирь.
А вот "айылдын балдары" (сельские ребята) были совсем другими. Эти хлопцы с перманентным румянцем на щеках, отличающим жителей высокогорных селений, могли многое. Например, "взлететь" на коне на вершину горы. Или за полчаса накидать в сеновал огромный стог пахучей соломы. Или разобрать вареную голову барана на части, словно автомат Калашникова.
Большинство "айылдын балдары" были физически крепкими, небольшого роста ребятами с ироничным и одновременно добродушным отношением к жизни.
Их и напомнил мне школьник Бекжан Кармышаков, случайно пробежавший полумарафон на Иссык-Куле. Это для нас бег на такие дистанции — испытание воли, нервов и мышц, а для деревенских — просто прогулка на свежем воздухе.
Мальчишка не просто бежал, но и успевал подбадривать утомившихся бегунов, вдохновляя их на обгон и подкармливая конфетами и печеньем. Он напомнил мне неугомонного юного тренера из сюжета "Я с тобой, Вася!" детского киножурнала "Ералаш". "Я бегаю по утрам, мне несложно пробежать такое расстояние", — признался Бекжан корреспонденту Sputnik Кыргызстан. Можно предположить, что он не только каждый день бегает за коровами, но и успевает учиться, помогать матери по дому, чистить кошару и ремонтировать изгородь вместе с отцом.
"Айылдын балдары" — это такие трудовые мигранты локального разлива. Они меньше стоят, но больше работают. Присмотритесь внимательно — у большинства депутатов Жогорку Кенеша, несмотря на внешний лоск и презентабельность, прослеживается намертво въевшийся сельский загар. "Айылдын балдары" везде — в президентском аппарате, в правительстве, в ГУВД, УВД, РайОО и даже в Национальной академии наук. Они захватили почти все. Они вытеснили столичных жителей с мест естественного обитания.
Для рафинированных интеллектуалов внутренняя миграция стала катастрофой. Провинциалы уже вытесняют фрунзенских ребят из финансовых оазисов — и тут, конечно, возник конфликт. Поэтому в обиходе появилось обидное слово "мырк", которым обозначают "понаехавшее" грубое, бескультурное существо.
Некоторые разочарованные бишкекчане стали писать философские опусы о "мырканизации" всего. По их словам, столица Кыргызстана напоминает Рим, павший под ударами варваров. Культуре конец, цивилизации конец. Остался лишь голый остов невежества…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
