БИШКЕК, 7 апр — Sputnik. У героев этой статьи жизнь условно поделена на периоды "до", "после" и "7 апреля 2010 года". Каждый из них расскажет свою историю, как повернулась их судьба, какой отпечаток оставили апрельские события и какими мыслями они живут сегодня.
Как сенатор США пытался консулу звонить
Во вторник, 6 апреля 2010 года, обычный бишкекский студент в свои неполные восемнадцать лет со своим отцом и старшим братом ждал очереди на получение визы у посольства США в Кыргызстане.
"Впереди стояли люди разных возрастов. Каждый из них, как и я, мысленно уже представлял себя в Штатах", — начал свою историю Абай Кыдыков.
Собеседование было слишком кратким, а отказ в визе — неожиданным.
"За несколько минут нахождения в здании представительства США я наблюдал за царящей неспокойной атмосферой. Я владею английским отлично, по их разговорам я понял: сотрудники посольства в срочном порядке отправлялись в убежище на действующую в тот момент авиабазу "Манас". Тогда я даже не подозревал, что через какое-то время про события в Кыргызстане снова будут транслировать по всем каналам мира. Но для меня тогда решалась моя судьба", — пояснил Абай.
Он не сдавался — любым способом хотел получить визу. "Мне удалось через близких знакомых выйти на влиятельных людей штата Алабама, куда я собирался поехать. 75-летний сенатор США Ричард Шелби согласился поручиться за меня в получении визы. Возможно, с такой просьбой к нему никогда не обращались, и он решил помочь мне. 7 апреля 2010 года в течение дня сенатор пытался связаться с американскими консулами в Бишкеке, но все было безрезультатно, в посольстве никто не отвечал на звонки", — рассказал Абай.
Уже дома вечером, увидев кадры с площади, в какой-то момент он вдруг понял, что по сути хотел сбежать из страны.
На следующий день, 8 апреля, уехал в Талас. С того дня у восемнадцатилетнего Абая все пошло не так: бросил университет, начал писать сценарии к фильмам, сочинял стихи, записывал песни. Пережить "крах надежд" было нелегко. Это продолжалось несколько месяцев.
"Не будь того дня, может, я бы не встретил ту девушку, которая сейчас вместе со мной воспитывает детей. Не будь того дня, я бы, скорее всего, поехал и остался в США, а мои родители в одиночестве встретили бы старость, ведь я самый младший в семье. Не будь того дня, я бы не побывал в ОАЭ, там я прожил два года. Не получил бы опыта работы за рубежом. Одно я знаю точно — я счастлив здесь и сейчас, я не живу мечтами других. Сейчас проживаю и работаю в родном Таласе, рядом с родителями. У меня растут дочь и сын, преподаю в школе географию, учу ребят играть в футбол", — на позитивной ноте подытоживает свое повествование Абай.
"Я до сих пор не оправилась"
49-летняя Айгуль Сулайманова — обычная продавщица мяса на Аламудунском рынке. У нее пятеро детей и шестеро внуков. Младшему сыну 8 лет. Муж — пенсионер. Все заботы о семье лежат на ее плечах.
"Настолько жизнь была тогда невыносимой, тяжелой. Не видя просвета, народ от отчаяния и безысходности вышел на улицы. Это случилось не от хорошей жизни. А последней каплей стало подорожание электричества. Страх я почти не чувствовала, на время забыла обо всем на свете, даже о детях.
Даже инстинкт самосохранения, гораздо развитый у женщин, нежели у мужчин, не сработал, рассказывает Айгуль эже. Ее потом родные и друзья будут упрекать в безответственности.
"Я и сейчас при постороннем шуме вскакиваю, вижу образы тех молодых парней, которые умирали на глазах. Иногда посещают мысли о бессмысленности этих жертв, но иного пути не было. Некоторые сейчас восхищаются нами, благодарят за то, что свергли несправедливую власть, есть и те, кто называет нас пикетчиками", — с грустью передает она свои чувства.
Для Айгуль эже это был первый и, пожалуй, по ее словам, последний марш протеста, на который она решилась пойти.
"Смерть была совсем близко. Не приведи Бог снова оказаться под пулями, сколько молодых людей пало. Ведь мы за будущее детей стояли под пулями. Это не просто слова для меня. Я сама без высшего образования, жалею об этом, поэтому хочу, чтобы дети знания получили, чтобы просторы широкие им открылись", — говорит она.
Корреспондент Sputnik Кыргызстан побывал в доме Айгуль эже в ее отсутствие. Как живет женщина — герой апрельских событий?
Незаконченный роман "Любовь и горечь"
Их роман начался еще со школьной скамьи. Они окончили одну школу. Затем после учебы в вузах вернулись в родной колхоз "Манас" в Таласской области, поженились, построили дом, воспитали троих детей.
Она — Сабира Токталиева, вдова, но и сегодня в словах часто употребляет слово "мы". Он — Жылдызбек Огомбаев, его имя носит теперь бишкекская улица, где он жил.
Они вместе строили жизнь, испытали все радости и тяготы бытия. В 1996 году переехали в Бишкек, ютились по чужим углам. Он работал на "Дордое" контролером. Со временем дети выросли. Купили сначала полдома, потом четырехкомнатную квартиру в микрорайоне "Учкун". Дочерей выдали замуж, младшего сына в 19 лет женили. Казалось, жизнь была устроена и настало время жить для себя и наслаждаться, ходить по гостям и растить внуков. Но 7 апреля 2010 года перевернуло все.
По словам женщины, он не состоял ни в одной из партий, много читал газеты, был недоволен политикой властей, и когда родственники из Таласа позвонили, что 6 апреля народ выразил недовольство, Жылдызбек искренне радовался, повторяя: "Такому режиму рано или поздно пришел бы конец". На следующий день он решил поддержать людей.
"В тот день он встал в пять утра. Обошел всех соседей, рассказал о волнениях в Таласе. Ах, если бы я знала, то ни за что не пустила бы его в тот день. Я пыталась его отговорить, говорила: "Мы только начали жить нормально, зачем это тебе", но он был непреклонен. Даже соседка ему вслед крикнула, оказывается: Жылдызбек, ты высокий, не лезь на передовую!" — с сокрушением в голосе вспоминает она.
Ближе к обеду ей сообщат страшную весть. Жизнь Огомбаева оборвалась в 52 года.
"Смотрите, цветет сирень. Шестую весну без него встречаю. Знаете, мне больно было смотреть на молоденьких вдов с младенцами на руках", — вытирая слезы, еле проговаривает Сабира эже.
После него осталась рукопись, незаконченный роман "Любовь и горечь", которая хранится в Историческом музее. Почти пророческая повесть о любви к Родине, родным, природе. После него остался нереализованным проект "Биогаз", направленный на улучшение жизни чабанов. После него остались девять его внуков, они узнают о дедушке-герое только по фотографиям и воспоминаниям.
Вся жизнь — борьба!
Доктурбай Толегонов — житель села Люксембург. Он инвалид второй группы с 80-х годов. Женат, есть взрослая дочь.
По его рассказам о митингах можно составить хронологию всех крупных акций протеста современного Кыргызстана. Он с 1990 года активно участвовал в них. Каждый митинг для него — не просто хорошо организованная толпа, а волеизъявление народа, к которому надо прислушиваться.
В то время он был депутатом местного кенеша. По словам Толегонова, были времена, когда его преследовали, заставляли писать донос на оппозиционеров, даже угрожали расправой над его дочерью.
7 апреля на запланированный курултай возле здания "Форум" 49-летний Доктурбек байке привел несколько молодых парней из Канта. На костылях прошел от "Форума" до здания "Белого дома".
Но при ответе на один из вопросов его губы задрожали, глаза наполнились слезами.
"Знаете, когда смерть где-то рядом гуляет, сильнее всего на свете меня пугает вопрос: как я буду смотреть в глаза отцов и матерей тех юнцов, которые умирали на моих глазах?" — с трудом выговорил он, после длинной паузы.
К счастью, среди убитых на площади ребят из Люксембурга не было, продолжил свой рассказ Доктурбек байке.
"У нас в генах — неприятие к несправедливости. Сейчас я активно занимаюсь продвижением вопроса выделения земель. Только в одном Люксембурге 600 человек в очереди стоят, в основном это молодежь. Я всегда на стороне народа, это мое место, а жизнь моя — борьба", — заключил герой апрельских событий.
Сегодня Толегонов — председатель местного общественного совета. Его фотография висит на доске почета в здании айыл-окмоту.
