Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Фредерика Могерини озвучила пять принципов, на которых будут строиться взаимоотношения ЕС с Россией в ближайшем будущем. Принципы согласованы министрами иностранных дел стран Евросоюза в ходе встречи, состоявшейся 14 марта в Брюсселе. Что стоит за этими заявлениями, разъяснил президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко.
С учетом того что количество оппонентов санкционной политики внутри ЕС не просто нарастает, но и близко к достижению критической массы, решение более чем странное. Тем более что накануне Италия и Венгрия официально заявили, что выступают против автоматического продления санкций, наложенных на Россию летом этого года. Между тем озвученные пять принципов, если ЕС будет им следовать буквально, делают это продление неизбежным. И даже позволяют ставить вопрос об ужесточении санкций.
Разберемся по порядку
Во-первых, повторен тезис о необходимости полной реализации Минских соглашений для того, чтобы отношения Брюсселя с Москвой могли претерпеть существенные изменения. Поскольку Москва не является стороной Минских соглашений, с тем же успехом ЕС мог увязать нормализацию с существенным прогрессом в межкорейском диалоге. Но Евросоюз не просто сохранил позицию увязки внутриукраинских проблем с российско-европейскими отношениями. Озвучивая этот пункт, Могерини не преминула заявить, что ЕС не изменит своей позиции непризнания присоединения Крыма к России. В течение года, прошедшего с момента заключения Минских соглашений, ЕС старательно выносил крымскую проблему за скобки дискуссии. Неофициально же его представители на переговорах клялись, что крымский вопрос для Брюсселя закрыт навсегда. И вдруг открылся.
Во-вторых, ЕС вновь собрался укреплять "восточное партнерство". Причем если раньше оно по умолчанию распространялось только на европейские республики экс-СССР и Кавказ, то сейчас отмечено, что развивать его будут, начиная с Центральной Азии.
Заметим, что в последние два года лидеры ЕС неоднократно отмечали, что политика "восточного партнерства" себя не оправдала и должна быть свернута. Теперь речь идет о расширении экспансии ЕС на постсоветском пространстве, причем "восточное партнерство" распространяется до стыка границ Китая, Пакистана и Афганистана. Дальше — только Корея и Япония.
В-четвертых, любое взаимодействие с Россией должно быть избирательным и ориентированным только на интересы ЕС. Интересы Москвы предполагается игнорировать. Эта та самая модель взаимоотношений, на базе которой Украине было навязано неравноправное соглашение об ассоциации, а заодно и государственный переворот при непосредственном участии ЕС. Ясно, что с Россией так говорить бесполезно.
В-пятых, ЕС собрался расширить свою работу с российским гражданским обществом, особенно с молодежью. Фактически речь идет о прямой поддержке прозападной оппозиции, которая на следующий же день после брюссельских решений заявила в Вильнюсе, что собирается прийти к власти в России при помощи поддержанного извне государственного переворота.
Почему и зачем?
С чего бы это трещащий по швам от внутренних проблем и не самостоятельный во внешней политике Евросоюз, в последние месяцы очень предупредительный по отношению к России, так вдруг расхрабрился?
Для корректного ответа на этот вопрос необходимо оценить общее развитие международной обстановки в последний месяц.
Первое, на что следует обратить внимание, это агрессивный союз Турции и Саудовской Аравии. Обе страны видят выход из своих внутренних и международных проблем в агрессии против Сирии. С началом мирного процесса под эгидой России и США опасность прямой агрессии снижена, но не исчезла полностью.
На этом фоне Турция выиграла у Европы дискуссию о беженцах, и теперь ЕС не только платит Анкаре десятки миллиардов на их содержание, но и полностью зависит от доброй воли Эрдогана в том, сколько, каких беженцев, когда и как попадут из Турции на его территорию. В данной ситуации при любом международном конфликте с участием Анкары ЕС сто раз подумает, стоит ли сердить Эрдогана "неконструктивной позицией".
Второе. Киевский режим резко усилил накал противостояния в Донбассе, начал наращивать группировку на границе с Крымом и не скрывает своего намерения спровоцировать вооруженный конфликт с Россией. Ограничение только одно. В конфликт должно быть втянуто достаточное количество стран, чтобы Киев смог избежать опасности моментального разгрома.
При этом надо понимать, что ввергшему страну в состояние катастрофы недееспособному киевскому режиму война нужна как воздух — для отвлечения внимания населения от внутренних проблем и консолидации нацистских боевиков вокруг власти под лозунгом "борьбы с агрессором". Еще раз подчеркну, Киев не воюет только потому, что боится моментального разгрома. Если украинская власть решит, что силы России будут растянуты на несколько фронтов, а дипломатическая поддержка ЕС им обеспечена, они начнут войну обязательно.
Третье. Киев выдвинул инициативу назначить руководителями ДНР/ЛНР "компромиссные фигуры" Ахметова и Бойко. Формат Минских соглашений ничего не говорит о назначении "компромиссных фигур" вместо власти, свободно избранной в республиках. Более того, ни у Киева, ни у Москвы (тем более у Парижа с Берлином) нет реальной возможности обеспечить такие "назначения", полностью, кстати, разрушающие Минск. Но в качестве акта, демонстрирующего заинтересованным лицам в Брюсселе "добрую волю" киевской власти и "деструктивную позицию" Москвы, данное провокационное предложение очень даже подходит. Если после того, как оно будет отвергнуто, бои в Донбассе окончательно выйдут за рамки локальных столкновений, можно будет сказать, что "это Россия виновата".
Таким образом, на границах России завязываются два узла напряженности:
- Херсонская область — Крым, где Киев настроен действовать в союзе с Турцией и контролируемыми ею террористами, которые называют себя "крымскими татарами".
- Донбасс, где украинская армия постепенно наращивает интенсивность столкновений до формата полномасштабной войны. Но делает это постепенно, чтобы в случае жесткого ответа ДНР/ЛНР и Россию всегда можно было обвинить в неадекватной реакции, а то и в неспровоцированной агрессии.
Одновременно милитаристский психоз продолжается в Прибалтике. Ее элиты несколько недель подряд на каждом углу рассказывают о готовящейся против них "российской агрессии". Под удар эвентуально ставится вся западная граница РФ. Провокация может случиться где угодно, запустив цепь последующих провокаций. После чего от Прибалтики до Анкары все одновременно пожалуются на "комплексную агрессию" России.
В этих условиях неудивительно, что часть боевой авиации, составлявшей группировку ВКС РФ в Сирии, была срочно выведена на аэродромы под Воронежем и на Северном Кавказе. Это как раз наиболее опасный с точки зрения попытки комплексной провокации регион. А группировка способна быстро привести в чувство Украину (даже не пересекая границы), изолировать ее от Турции и заставить последнюю думать не о наступательных операциях на Ближнем Востоке, а об обороне своего черноморского побережья.
Очевидно, проамериканская брюссельская евробюрократия и находящиеся под угрозой потери власти "атлантические" элиты Франции и Германии при поддержке русофобских режимов Восточной Европы и не без помощи неугомонных американских ястребов решились на "последний и решительный" бой, для которого мобилизовали все наличные силы.
Россия отреагировала, продемонстрировав готовность ответить ударом на удар. Судя по оперативности реакции, провокации должны были произойти вскоре после принятия "пяти пунктов ЕС". Неожиданные действия Кремля создали новую стратегическую реальность, ухудшающую положение провокаторов, но это не значит, что провокации не будут организованы. Механизм запущен, а некоторым участникам (Порошенко, Эрдогану) отступать уже особенно некуда.
Наверное, Вашингтон и Брюссель еще способны совместно дать команду "стоп!" и даже добиться в целом ее выполнения. Но возможны ли согласованная отдача такой команды, ее своевременное доведение до османских милитаристов, украинских нацистов и прибалтийских лимитрофов, а также жесткий контроль исполнения в условиях разброда и шатаний в среде европейских и американской элит? Сложно сказать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
