Тут пахнет цирком. Тем самым, настоящим, куда в детстве водили родители — возвращайтесь ненадолго в детство. Кадырбек Тажиев рассказал в интервью Sputnik о жизни клоуна длиною в цирк.
— В обиходе слово "клоун" — оскорбление. Вас это не задевает?
— Абсолютно! Клоуны ведь дураки. Облачиться в такой образ сможет далеко не каждый. Здесь не место комплексам и стеснению. Когда мне говорят "дурак, шут", я не обижаюсь, а говорю: "Большое спасибо". Клоун — это не профессия, клоун — это жизнь длиною в цирк.
— Вы в детстве мечтали стать клоуном?
— Не мечтал об этом никогда — я родился клоуном. Моя мама залезла под стол во время схваток, и роды тоже произошли там. Все были поражены, когда младенец появился на свет не с криками и слезами, а звонко смеясь. Все сразу поняли, что мне прямая дорога в шуты.
— Люди не любят, когда над ними смеются. Даже боятся выглядеть смешными. У вас как?
— А я никогда не боялся быть смешным. С малых лет шутил — и над взрослыми, и над сверстниками. Да и баловнем в школе был еще тем, чудил на каждом шагу. Еще в младшей школе у меня была коронная шутка: когда учитель вызывал к доске, я брал мел, делал вид, что пишу, а потом громко вскрикивал: "Ха", и в этот момент с меня падали штаны. Хохот стоял на весь класс. Вызвать у человека смех — это весело и совсем не зазорно. Более того, не каждому дано.
— Как родные относились к тому, что в их семье живет потенциальный клоун?
— Семья никогда не стыдилась моих клоунских наклонностей. К тому же, еще будучи школьником, я приносил достаток в дом, устраивая веселые выступления для жителей сел. До краев забитый холодильник избавил меня от родительских запретов шутить и дурачиться.
— А шутки сами придумывали или у кого-то "подсматривали"?
— Тогда подсматривать негде было. Но я очень любил индийское кино, потому что, просматривая эти киноленты, люди меньше всего плакали. Я скупал все билеты на сеансы и с утра до вечера наслаждался игрой своего кумира — Раджа Капура. Я пародировал его во всем — надевал такой же "подстреленный" костюм и рваные тапочки, брал котомку с ломтем хлеба и в таком виде гулял по сельским улицам, воспроизводя индийские мотивы.
— Сейчас тоже напеваете, когда по улицам города прогуливаетесь?
— Не советую вам встречать меня на улице. Я ведь дурачусь, как ребенок, — шуточно падаю в обморок, ударяюсь об столбы, прыгаю с детьми, а летом так вообще плещусь в фонтанах, отбираю и смакую чужое мороженое или сладкую вату. Люди не обижаются и не пугаются, потому что узнают меня. А я готов бесконечно менять автограф на искренний людской смех.
— Теперь ясно, кто у нас в стране шутит на День дурака, 1 апреля, больше всех.
— Где у нас на клоунов учат?
— У нас? Нигде! Нет ни специальной школы, ни клоунских кружков, ни, тем более, театра клоунады. Я окончил Московский государственный институт театрального искусства имени Луначарского, поэтому в стране являюсь единственным дипломированным режиссером цирка.
— Но вы не единственный клоун, вон их сколько сейчас — на все детские праздники успевают.
— Клоуны уже не те — клоунада вымирает. Все нынешние артисты, выступающие с красным носом и цветным париком, выбрали самый легкий путь. Они выходят на сцену или манеж, смешны или нет — уже не важно, их главная фишка — интерактив со зрителями. Ни один из них не владеет цирковыми жанрами. А чтобы быть профессионалом, нужно пахать на репетициях каждый день.
— У клоуна рабочий график 24 часа 7 дней в неделю?
— Нормированного рабочего дня нет. Нагрузка зависит от количества выступлений. Но даже когда их немного, постоянно репетирую и придумываю что-то новое.
— Импровизация не ваш конек?
— Импровизация — моя фишка. Иногда даже за день до выступления не знаю, чем буду веселить зрителя. К тому же новое — это хорошо забытое старое. Никулин играл репризу "Стульчик" всю жизнь — хохота с годами меньше не становилось. Главное — вовремя корректировать и обновлять сценарий, чтобы не расстраивать зрителя.
— А вас зритель может расстроить?
— Конечно, на сцене бывает просто невозможно находиться. Например, когда никто не смеется. Приходится быстро заканчивать выступление, а потом менять слова и действия из "невеселого" сценария. Но когда зрителей полно, аншлаг, непрекращающийся хохот, душа радуется и мотивация прет через край. Все разошлись, ты снимаешь с себя грим и устало плетешься на автобусную остановку. Садишься в автобус и с гордостью осознаешь, что ты настоящий клоун.
— Только мужчина может быть настоящим комиком? Клоунессы есть?
У Ириски в программе был эффектный трюк "Старушка на абажуре": под самым куполом она вращалась вокруг своей оси. Когда клоунесса закружилась вниз головой, продев ногу в петлю и отстегнув страховку, чтобы трос не мешал движениям, она сорвалась и упала с 12-метровой высоты. Мертвую Ириску тут же унесли с манежа, а представление продолжилось…
— Как же оно могло продолжаться, кто решился выйти на окровавленный манеж?
— Когда что-то случается на манеже, клоуны обязаны сразу же после того, как унесли тело, выскакивать и отвлекать испуганных зрителей. Репризы на такие случаи всегда готовы, как статьи о смерти первых лиц страны у журналистов. Мы выходим, улыбаемся и делаем все, как положено. Только люди не смеются, они еще не пришли в себя. Лишь дети хохочут, думая, что все так и задумано.
— Вас на носилках с манежа уносили под испуганный зрительский "а-а-ах"?
— Когда я выступал с джигитами на лошадях, то случалось и конечности ломать, и голову разбивать. А все потому, что я комик, — все делали нормально, а я все время падал. Знали бы вы, чего мне это стоило. На одном из выступлений упал с лошади и разбил голову — зрители продолжали смеяться.
— Образ у вас, наверное, такой — вечного весельчака, поэтому они ничего и не заподозрили…
— Это не образ. Я "вечно смеющийся" и на манеже, и в жизни. Когда работал с Юрием Никулиным, он мне говорил: "Дом горит, а ты смейся, смейся. Он ведь все равно сгорит". И я смеюсь…
