Я долго вертела в руках исправленную редактором нашего модного журнала статью. Концентрация слов "эксклюзивный", "luxury" и "элитный" на квадратный дециметр офсетной бумаги зашкаливала. Эти эпитеты относились к салону красоты, чье название жирным шрифтом упоминалось в каждой строчке. В моей голове тем временем крутились картинки с несвежими полотенцами, которыми "высокопрофессиональные мастера" вытирали головы "своих самых взыскательных клиенток", разумеется, в "атмосфере непринужденности и счастья". Клиентка, кстати, была в восторге.
Но главной фишкой красочной макулатуры были постеры с любимыми исполнителями. Девочки заботливо отковыривали их от скрепок и увешивали лощеными лицами звезд не такие лощеные стены. Благо родители, которые интерьер квартир лепили, по емкому выражению Минаева, из подручных средств и паутинки, на испорченные скотчем обои смотрели без содрогания.
В старших классах запросы стали куда более весомыми: под учебниками алгебры и биологии на партах лежали Cosmopolitan и Glamour. Из них юные дамы узнавали, как за 20 шагов с помощью неизвестного тогда шпината и помидорки довести себя до состояния бухенвальдского крепыша.
А еще там были рубрики "Хочу" и "Могу". В первой категории были вещи с ценниками протяженностью с номер телефона, во второй — аналогичная вещь по приемлемым ценам. Для бишкекских школьниц моего круга категория "Могу" сводилась к китайским рядам на "Дордое".
Помните, как по экранам всех "раскладушек" большинства кыргызстанских семиклассниц начали кочевать картинки с сакральной надписью "Опасно, перед вами стерва"? Такую "стерву" можно было встретить на каждом углу: джинсы на низкой посадке, жуткие ботильоны с загнутыми острыми носами, огромные круглые кольца и бесцветный блеск для губ, главная миссия которого заключалась в том, чтобы клеить волосы.
Все старались переплюнуть друг друга. К примеру, я купила на рынке набор длиннющих фиолетовых пластиковых ногтей. Прилепив их на супер-клей (5 сомов во всех ларьках столицы), радостная пришла на урок. Оказывается, у нас был очень дружный и остроумный класс. Уже на третьем уроке я отдирала ненавистный фиолетовый пластик от ногтей. От клички Фредди Крюгер я избавлялась куда дольше.
Автор точно знал, что этой осенью я не смогу обойтись без новой базы под макияж, шубы из чебурашкиных тушек и лака ядрено-синего цвета. Мама же была непреклонна и упорно продолжала покупать водонепроницаемые ботинки, тетради и кефир с картошкой.
Мир гламура вновь поглотил меня во время трудоустройства — угораздило попасть в глянцевый журнал. Видели фильм "Дьявол носит Prada"? Так вот, изнанка отечественного "глянца" куда более неприглядна. Наш офис находился в здании строймаркета. Текучка кадров была постоянной, за исключением главного (и единственного) редактора и пиарщицы Мэри (Мээрим).
Стиль письма там особый. Сначала я долго вертела в руках исправленную нашим редактором статью. Концентрация слов "эксклюзивный", "luxury" и "элитный" на квадратный дециметр офсетной бумаги зашкаливала. Эти эпитеты относились к салону красоты, чье название жирным шрифтом упоминалось в каждой строчке. В голове крутились картинки с несвежими полотенцами, которыми "высокопрофессиональные мастера" вытирали головы "своих самых взыскательных клиенток", разумеется, в "атмосфере непринужденности и счастья". Клиентка, кстати, была в восторге.
Я уже много лет не покупаю журналы и за километр обхожу "глянцевые" редакции. Тексты Теккерея, Брэдбери и Куприна здорово выбивают дурь из головы. Но привычка потреблять низкопробные тексты исчезает с боем. Да и журналы наверстывают упущенные позиции в социальных сетях, подстерегая наивного читателя заголовками "10 самых красивых нарядов на красной дорожке" или "8 страшных ошибок по уходу за лицом". Куда уж там какому-то Достоевскому угнаться за инструкцией по уходу за кутикулой.
